The Financial Times
Даже для недели, в течение которой происходили самые необыкновенные события, пятничный отскок российского фондового рынка на 30% — одно из самых заметных. Пакет помощи в $130 млрд, собранный за время продолжавшегося два дня закрытия рынков, выполнил поставленную перед ним непосредственную задачу. Но точно так же, как и куда более масштабный кризис десятилетней давности, российский обвал 2008 года имеет долгосрочные последствия.
Во-первых, он прервал тщеславные рассуждения о том, что Москва в скором времени может стать одним из глобальных финансовых центров. Падение рынка выявило глубокие трещины в ее финансовой инфраструктуре. Россия должна расширить внутренние капитальные средства, ускорить превращение пенсионных средств в ценные бумаги, развить розничный инвестиционный банковский сектор. Она должна укрепить должным образом функционирующий внутренний механизм банковского кредитования так, чтобы предприятия могли получать финансирование на конкурентных началах. И она должна создать условия для того, чтобы будущие вливания ликвидности, осуществляемые Центральным банком, с большей эффективностью распределялись в банковской системе.
Во-вторых, кризис подчеркнул тот факт, что Россия подсоединена к глобальной экономике. Она не может избежать влияния внешних факторов, таких как перепады курса доллара или цены на нефть. Цена конфронтационной внешней политики — подорванное доверие и отток капитала. Это может обуздывать дальнейшую агрессию. Больше всего Россия желает занять место за самым высоким столом, где обсуждаются вопросы всего мира. Но эти притязания предполагают наличие достаточно мощной экономики.
Возможно, имеет место и еще один фактор обуздывания — олигархи. Путинизм был выстроен на понимании того, что, если промышленные и финансовые магнаты будут играть по правилам, установленным в Кремле, они будут процветать. Недавняя военная авантюра подорвала этот договор. Снижение цен на товары и замедление экономического роста приведут к тому, что это соглашение будет еще сложнее выполнять. Олигархи получили болезненный удар в связи с падением рынка. Пакет помощи же появился лишь после того, как своенравная элита бизнеса начала жаловаться в Кремль.
Хорошо укоренившаяся власть Владимира Путина делает более жесткую оппозицию занятием высокорискованным. Но после недавнего удара лояльность олигархов больше не является некоторой данностью.