The Financial Times
Александр Лукашенко, президент Белоруссии, наслаждается собственной дурной славой. Счастливы те, говорит он с улыбкой, которым довелось посидеть за одним столом с "последним диктатором Европы".
В знак полного пренебрежения западными политическими правилами 54-летний лидер Белоруссии превращает этот эпитет в шутку. Это еще и мерило его уверенности. После 14 лет пребывания у власти у него почти не осталось внутренних вызовов, и это при том, что в конце месяца в стране пройдут парламентские выборы.
С учетом авторитарного контроля, жестоко установленного им над своей страной, население которой составляет 10 млн человек, иное и невозможно. Десятилетие сильного экономического роста, кроме того, позволило бывшему управляющему фермой завоевать реальную популярность после прихода к власти в 1994 году, уже после падения Советского Союза. Периодические протесты, которые организуют лишенные единства оппозиционные партии, в основном ограничиваются столицей страны Минском.
Он наслаждается своим контролем над страной. "Я был бы рад, если бы вы смогли передать прямое послание людям в Европе, что у меня нет никаких диктаторских устремлений оставаться у власти, а есть лишь огромная зависимость от воли народа",— заявил господин Лукашенко в интервью газетам Financial Times и Frankfurter Allgemeine Zeitung.
Белорусский президент говорил два часа обо всем, начиная с предстоящего футбольного матча между командами Англии и Белоруссии в рамках отборочного этапа чемпионата мира и заканчивая энергетикой и своим политическим кредо.
Появления перед западными журналистами для господина Лукашенко не являются чем-то обычным. Но и времена сейчас необычные. Какими бы сильными ни были его позиции внутри страны, он чувствует давление извне, в основном со стороны России, его политического спонсора, страны, которая оказывает ему экономическую помощь и поставляет ему энергоносители.
Задолго до грузинского кризиса господин Лукашенко начал подавать сигналы Западу, надеясь на облегчение изоляции (в том числе и запрет на выдачу виз высшим должностным лицам), введенной Европейским союзом после того, как международные наблюдатели осудили президентские выборы 2006 года как несправедливые.
Брюссель дал понять, что готов к некоторому сближению, но только в том случае, если господин Лукашенко сделает режим менее жестким. Началом этого могли бы стать освобождение политических заключенных и некоторые усилия по улучшению демократических стандартов парламентских выборов.
Как подтвердил ЕС, Александр Лукашенко выполнил условие по заключенным и занялся выборами. Он говорит, что нарушает белорусские законы ради того, чтобы выборы соответствовали стандартам ЕС, например заставляет избирательные комиссии включать в свой состав больше представителей оппозиции. Он также приглашает международных наблюдателей, говоря: "Мы открыли страну для всех".
Но он предупреждает ЕС и США, что они должны быть объективны в оценках, и обвиняет Запад в двойных стандартах. Он жалуется на то, что сильные страны с такими же проблемами, особенно Россия, избегают наказания, и говорит: "Нравится это Западу или нет, парламент был выбран в соответствии с нашей конституцией. Я не пойду просить визу у ЕС".
Господин Лукашенко задается вопросом, не является ли настоящей целью Запада смена режима. Он настаивает на том, что не спешит уходить, отмечая, что английская королева властвует уже довольно продолжительное время.
Он говорит, что сослужил хорошую службу своей стране, выведя ее из постсоветской экономической неразберихи, привнеся стабильность и повысив уровень доходов в два с половиной раза по сравнению с советскими временами. По данным Международного валютного фонда, экономический рост в прошлом году составил 8,2%, а дальнейший рост, по прогнозам, сократится лишь незначительно, до 7,1% в этом году.
Белоруссия меняется, говорит он, но с выбранной ею самой скоростью: "Если вы хотите изменить нас в соответствии с вашими стандартами, вы можете думать об этом, но вам не следует толкать нас к этому. Может быть, мы и придем к тому, чтобы понять, что можем быть на 80% такими же, как Германия или Великобритания. Но это должен быть наш выбор".
Сохранив государственные предприятия на куда более долгий срок по сравнению с другими бывшими коммунистическими странами, господин Лукашенко говорит, что приватизация входит в его планы, продаже подлежит до 100% акций. Но, говорит он, цена должна быть справедливой. Приглашаются и инвесторы, готовые начать новое производство. "Достойным" бизнесменам даже будут предоставлены бесплатные земли для их домов, "чтобы они жили не на задворках Европы, как в Лондоне, а в самом центре Европы".
Белорусский президент признал, что он вызвал раздражение у России, не признав мятежные грузинские территории — Южную Осетию и Абхазию. Но он не исключает того, что это будет сделано в будущем, говоря, что здесь свое слово должен сказать новый парламент. Он опроверг как "абсолютно дурацкое" предположение о том, что российские действия могут стать опасным прецедентом для Грузии. "Не дай бог Россия попробует сделать то же самое в отношении Белоруссии. В этом невообразимом случае Европа будет иметь полное право оказать сопротивление России бескомпромиссно, любыми методами или рычагами",— говорит он.
Господин Лукашенко хочет, чтобы Запад был более заинтересован в бывшем Советском Союзе. Он говорит: западное влияние стало главной причиной того, что бывшие советские государства не последовали примеру России в отношении признания Абхазии и Южной Осетии.
Но где гарантия того, что Запад в будущем окажется достаточно силен, чтобы стать противовесом "постоянно увеличивающейся мощи России и растущему влиянию России на эти страны"? Справедливый вопрос, но не из числа тех, которые Запад может легко обсуждать с господином Лукашенко.