Сейчас в Анкаре проходит международная конференция по мирному урегулированию в Карабахе с участием делегаций 13 стран, в том числе Азербайджана, Армении, Грузии, Ирана, России, а также представителей НАТО и Минской группы ОБСЕ. На ней будут обсуждаться и перспективы экономического сотрудничества в регионе. Не рано ли — ведь большого политического соглашения по Карабаху пока нет? А без него надеяться, что в регион потекут инвестиции, по меньшей мере наивно. С другой стороны, именно ожидание вполне осязаемых экономических дивидендов от мира и может побудить враждующие сегодня стороны умерить воинственный пыл. Причем дивиденды эти имеют отчетливый нефтяной привкус. Комментарий ГЕОРГИЯ Ъ-БОВТА.
Война близ нефтяных скважин не может длиться вечно
Главная особенность сложившейся в Закавказье ситуации состоит в том, что осуществление многомиллиардного контракта по освоению нефтяных месторождений Каспия невозможно без мира между Азербайджаном и Арменией. Осложняющим же фактором следует признать то, что этот регион традиционно является зоной стратегического соперничества России, Ирана, Турции и Запада. И в этом смысле две воюющие республики (если оставить в стороне самопровозглашенную республику Нагорный Карабах) являются не просто самостоятельными участниками конфликта, но и подчиненными участниками большой геополитической игры.
Россия проиграла ее первый раунд: заключив контракт с западным консорциумом, Азербайджан установил прецедент раздела каспийского шельфа в одностороннем порядке. Второй раунд борьбы развернулся вокруг маршрута экспортного (от Каспия на западные рынки) нефтепровода. Москва настаивала и настаивает на том, чтобы нефтепровод проходил через Россию, точнее, через Дагестан и Чечню и далее к новороссийским терминалам. Такой вариант никак не устраивает ни Анкару, ни Баку. Турция уже не первый год (с момента распада СССР) ведет тихую, но упорную борьбу фактически за переориентацию всей региональной системы транспортировки энергоресурсов, что не может, разумеется, не иметь далеко идущих геополитических последствий. Планомерные усилия Анкары по регулированию — вернее было бы сказать ограничению — транспортировки нефти через Черноморские проливы танкерами (с помощью которых нефть из Новороссийска и экспортируется) — лишь одна часть "нефтяной кампании". Другая часть — борьба за прокладку нефтепровода от Каспия через свою территорию. Что касается Азербайджана, то он с самого начала занял по отношению к российскому пути непримиримую позицию (улыбки, расточаемые Гейдаром Алиевым на саммитах СНГ и двусторонних переговорах с Москвой, не должны никого вводить в заблуждение). Аргумент у Баку один, но весомый: никакой зависимости от Москвы по части нефтяного вентиля.
Не можешь победить врага — купи его
Какое-то время страстная приверженность Анкары и Баку турецкому маршруту оставались неразделенной прочими участниками каспийского контракта. Британцы во главе с British Petroleum не говорили ни да, ни нет. Столь же маловыразительны были и американские партнеры. Хотя турецкий маршрут с самого начала выглядел как более предпочтительный для всех, кроме России. Единственным "осложняющим фактором" было то, что планируемый нефтепровод пролег бы через территории, где действуют боевики Курдской рабочей партии. Но события в Чечне затмили собой это обстоятельство. И сегодня к доводам "ЛУКойла" (дескать, зачем тянуть новый нефтепровод из Азербайджана, если такой уже есть, хоть и заброшенный — через Буденновск и Грозный) вряд ли кто-нибудь прислушается. А ряд аналитиков в этой связи предполагают, что война в Чечне одной из целей как раз и имела своего рода лоббирование в пользу российского маршрута. Теперь об этом надо забыть.
Зато Вашингтон теперь решил занять определенную позицию, объявив, что поддерживает идею строительства нефтепровода через Турцию. В Анкаре мнение США было воспринято как сигнал к активизации своих усилий. Турецкий премьер Тансу Чилер встречалась в кулуарах давосского форума с Гейдаром Алиевым для обсуждения именно этой проблемы. Вскоре она приедет в Баку. Заодно Турция хотела бы решить вопрос об увеличении своей доли в контракте: Анкара уже официально заявляла, что желает видеть ее в размере не 1,75%, а 6,75%. Визит Чилер пройдет под присмотром США и будет предварен консультациями в американском госдепе. При этом в расчетах США просматривается желание сделать весьма эффектный ход: экономически заинтересовать Армению.
То есть в Закавказье может быть применен примерно тот же алгоритм, с которым США и ЕС стремятся подойти (с переменным успехом, правда) к ближневосточному урегулированию. Вашингтон давит на Анкару, побуждая ее открыть коридор через Турцию для оказания гуманитарной помощи западной Армении. Причем давит, используя мотивацию чисто экономическую (что вообще глубоко присуще американской дипломатии): в случае отказа Турция может лишиться кредита в $600 млн. Другим обстоятельством, способным сделать карабахский мир для Еревана "теплым" (то есть приносящим экономические дивиденды), может стать прокладка экспортного транстурецкого нефтепровода через Армению. Идея эта сейчас находит немало сторонников и в Баку — они рассчитывают на то, что Ереван пойдет на принципиальные уступки по Карабаху в обмен на энергетическую независимость от России и мир с Азербайджаном. Такая позиция находит понимание все той же Турции: многие официальные турецкие лица все активнее выступают за торговлю с Арменией и открытие транспортных коммуникаций. Призывы торговать перемежаются с замечаниями о том, как хорошо было бы, если бы Армения отказалась от односторонней ориентации на Россию. Самое же главное, что армяно-турецкий маршрут как раз и может стать тем искомым компромиссом между Москвой, с одной стороны, и Анкарой и Баку — с другой. Как вариант этого компромисса возможен грузино-турецкий маршрут. Во всяком случае, в ходе недавнего визита в Лондон Эдуард Шеварднадзе свои услуги по этой части предлагал. Привлечь в этих вариантах Москву может то, что и в Армении, и в Грузии ее стратегические интересы удовлетворены куда полнее, чем в Азербайджане, упорно противящемся военному присутствию России на своей земле.
Дядя Сэм и иранские муллы: история о "спящем партнере"
Отдельная проблема контракта — по-прежнему Иран. Ранее в качестве возможного маршрута нефтепровода Иран фигурировал — на случай, если будет решено все же обогнуть Армению. Правда, резко негативная реакция Вашингтона сей план похоронила. Но вот вопрос об участии Ирана в самом нефтяном контракте пока окончательно не решен. После того как азербайджанская ГНКАР решилась на передачу части своей 20-процентной доли Ирану, аргументируя это непреодолимыми финансовыми обстоятельствами (ей нечем было выплатить свой взнос в контракт), последовал громкий окрик из того же Вашингтона. Баку же руководствовался не только финансовыми соображениями: важно было политически заинтересовать Тегеран, дабы предотвратить его блокирование с Москвой по вопросу о недопустимости одностороннего раздела каспийского шельфа (как известно, положение о его обязательно совместном использовании всеми прибрежными странами зафиксировано в двух советско-иранских договорах).
Теперь, видимо, Ирану полноправным участником консорциума не бывать — США пригрозили в этом случае вообще из него выйти. Чисто юридически вопрос выглядит так: по закону фирмам США не запрещено поддерживать деловые отношения с Ираном, к чему технически и привело бы его участие в консорциуме. Но в этом случае они не имеют права на финансовую поддержку государства, в частности на налоговые льготы или гарантии ExIm Bank США. Кроме того, США обязаны голосовать против предоставления займов на этот проект международными финорганизациями (например, Всемирным банком). Политически же все еще проще: Тегеран и Вашингтон — враги.
Но до конца дверь перед Тегераном, видимо, не закроют. Тем более что, например, британцы отнюдь не настроены столь непримиримо по отношению к иранским муллам. Видимо, сказываются привычки, выработанные в течение десятилетий британского присутствия в регионе. В Баку же вынашивается такой план: Иран становится членом консорциума на правах "спящего партнера" (выражение Ильгама Алиева, вице-президента ГНКАР). Он не будет иметь права решающего голоса, не будет входить в состав правления, но через ГНКАР будет оказывать политическое влияние и участвовать в прибылях.
Но если Иран и не станет участником контракта, то финансовые проблемы Азербайджана остаются. Сегодня речь идет уже о том, чтобы продать не только четверть азербайджанской доли (столько предполагалось отдать Ирану за то, что он внесет причитающиеся с Азербайджана деньги), но и практически всю азербайджанскую долю. ГНКАР должна внести $1,4 млрд, но она пребывает в состоянии банкротства и не может выплатить даже $5 млн в качестве оплаты своей части расходов в текущем квартале. Почуяв добычу, над азербайджанской долей закружили западные фирмы: Exxon, Shell, Mobil, Elf Aquitaine, Agip наперебой предлагают услуги и ищут путей к сердцу Гейдара Алиева. В принципе может быть продана вся доля республики в холдинге. Баку будет получать до 80% прибыли независимо от доли ГНКАР. При проектном уровне добычи в 600 тыс. баррелей в день и доходах до $500 млн в месяц это совсем не плохо. Западные же фирмы стимулирует то, что первоначальные расходы на нефтедобычу не будут большими: запасы на 3,5-4,5 млрд баррелей уже разведаны во времена СССР, и потребности в разведке сначала не будут велики. Там же, где потребуется бурить новые скважины, невелика глубина моря.
Так или иначе, экономики во всех этих хитросплетениях, наверное, намного меньше, чем политики. И любое решение — по маршруту ли нефтепровода, составу ли консорциума, покупателям ли азербайджанской доли — обречено быть политическим. Зато мир в Карабахе невозможен без солидной экономической базы.