Ситуация вокруг переговоров с МВФ о выделении кредита stand-by сложилась непростая. Во-первых, при всем оптимизме, который выражают чиновники задействованных ведомств, складывается впечатление, что перечень оставшихся нерешенными на переговорах "технических" вопросов не только не убывает, а напротив, разрастается. Во-вторых, неясность наблюдается даже со сроками возобновления переговоров. "В четверг или в пятницу", — сообщил во вторник глава думского комитета по бюджету Михаил Задорнов. "Не раньше пятницы, и не исключен перенос на следующую неделю", — поправил вчера депутата помощник первого замминистра финансов Геннадий Гераськин. По данным Ъ, миссия фонда прибывает в Москву сегодня. Есть сведения и о том, что в переговоры в ближайшее время вмешается сам исполнительный директор МВФ Мишель Камдессю. Такое бывает лишь в критических ситуациях. В этом случае судьба столь необходимого бюджету кредита будет определена в ходе встреч Камдессю с Виктором Черномырдиным. Комментарий НАТАЛЬИ КАЛАШНИКОВОЙ.
Борьба России за расширение в 1995 году доступа к ресурсам МВФ началась еще на прошлогодней весенней сессии фонда. Тогда перед западными финансистами был поставлен вопрос о выпуске SDR (собственной валюты МВФ) специально для стран с переходной экономикой, в том числе и для России. Летом 1994 года Москва подготовила еще более масштабную программу. Константин Кагаловский, представлявший тогда Россию в МВФ, говорил о пакете в $14-16 млрд. Столь солидная сумма могла бы сложиться из кредита stand-by ($6,25 млрд), дополнительного, третьего транша кредита STF (около $2 млрд), упомянутого спецвыпуска SDR ($2 млрд) и стабилизационного фонда ($6 млрд, обещанные еще "семеркой" в рамках легендарного, но, увы, почти мифического пакета содействия российским реформам). Осенняя мадридская сессия МВФ внесла свои коррективы. Под давлением развивающихся стран (особенно активно проявила себя Индия, кстати, сильно задолжавшая России) вопрос о спецвыпуске SDR был увязан с объемом эмиссии этих средств и для стран третьего мира. В этих же сетях завис и третий транш STF — вопрос отложен пока до апреля. В итоге, верстая проект бюджета на 1995 год, в Москве сочли реальными заимствования в $12,7 млрд, кои и должны были покрыть более 40% бюджетного дефицита.
Идея бюджета, как пояснил Ъ бывший вице-премьер Александр Шохин, состояла в том, что внешнее финансирование призвано было заменить внутреннее, но лишь в 1995 году. Отказываясь от кредитов ЦБ, правительство отказалось от внутренних кредитов для покрытия дефицита бюджета, а само тем временем перестроило бы налоговую систему, дабы в 1996 году перейти к покрытию дефицита за счет ценных бумаг и налогов, то есть к нормальной финансовой стратегии. Был и еще один резон. 1995 год — последний, когда Россия может позволить себе роскошь солидных внешних кредитов: на последующие годы выпадают пики платежей по внешнему долгу.
Но далее в переговоры Москвы с МВФ вмешались темные силы: сначала "черный вторник", подмочивший репутацию российской макроэкономической стабильности, затем Чечня с ее непредсказуемыми расходами и политическими последствиями. И хотя МВФ в отличие от прочих международных организаций на политику "не завязан", переговоры оказались подвешенными. Если в начале декабря основным требованием к Москве были соответствующие показатели бюджета (базовый уровень инфляции и бюджетного дефицита) и принятие его в двух чтениях, то в конце месяца, когда выразительные чеченские хроники все более убеждали, что бюджет в заданных рамках не удержится, акцент сместился на либерализацию ВЭД. В предновогоднем послании Черномырдину Камдессю вполне откровенно заявил, что если не будут отменены квоты на нефтеэкспорт, то не будет и stand-by. Квоты премьер отменил тут же.
Кстати, в декабре в МВФ окончательно забыли о стабилизационном фонде (искомые Москвой еще $6 млрд). Теперь речь может идти в лучшем случае о stand-by. Но и здесь тучи сгущаются. Январская миссия МВФ была прервана на неопределенной ноте. Причем неопределенность эта была сродни растерянности. Миссионеры объясняли паузу необходимостью посоветоваться с руководством, россияне по-прежнему выражали оптимизм, хотя уже "сдержанный". В конце января в ходе давосского форума "политические консультации" с замом Камдессю Стэнли Фишером провел Анатолий Чубайс.
Некие авансы, видимо, тогда были даны, и после Давоса в Минфине стали намекать, что переговоры могут успешно финишировать до 9 февраля, а замечания МВФ — нечто вроде "редакционных уточнений". Не случилось. 3-4 февраля в Оттаве собрались министры финансов "семерки". Говорили в основном о помощи Мексике (почти в $50 млрд), а слово "Россия" звучало в жесткой увязке с другим — "Чечня". Пусть, мол, МВФ пока сам думает, достойна ли Москва stand-by. Если да, то "семерка" тоже в стороне не останется и рассмотрит вопрос об отсрочке выплат российского долга. А детали можно будет обсудить с Москвой в апреле, на следующей встрече министров в США. Таким образом, предоставив МВФ карт-бланш на переговорах с Россией, "семерка" возложила на мощные плечи фонда и ответственность за решения по Москве. Ситуация деликатная, особенно если иметь в виду, сколько стрел летит сейчас в адрес фонда за упущенную Мексику, болячек которой бдительные эксперты вовремя не заметили. Пошатнувшуюся репутацию МВФ вынужден сейчас подпереть почти $17 млрд — новыми займами мексиканскому правительству. А тут еще Москва с ее $6 млрд!
Что теперь? Возросшая бдительность МВФ распространилась далеко за пределы бюджета, который, впрочем, по-прежнему в центре внимания (материал о его обсуждении в Госдуме см. на стр. 3) — хотя Москва и заверяет, что часть чеченских расходов перейдет на следующий год, а на решение парламента о повышении минимальной зарплаты президент наложит вето. Эксперты настаивают на дальнейшей либерализации ВЭД — отмене спецэкспортеров (что уже обещано к июню), изменении системы тарифов и прочем. У исправно уступавшей Москвы, по информации Ъ, возможности уже на исходе: выполнить все требования МВФ ей просто не по силам. Иное дело, что тактику целенаправленного отступления в диалоге с фондом Россия применила впервые: прежде оборона была жестче. Впрочем, тогда не было ни Чечни, ни охлаждения отношений с Западом в целом. Так или иначе, но делегация МВФ, скорее всего, будет встречена в Москве чуть по-иному. Вероятно, глава Минэкономики Евгений Ясин повторит тезис, что без кредитов финансовая стабилизация невозможна, Минфин постарается быть еще более убедительным в бюджетных прениях. При этом гостям дадут понять, что дальнейшие уступки невозможны. И тогда те не станут брать на себя ответственность. По информации Ъ, у МВФ есть намерение даже в случае позитивного исхода переговоров сделать предоставление траншей более дробным — обычно он выделяется поквартально. Кроме того, по данным Шохина, МВФ скорее всего выдвинет ряд новых условий, например потребует права мониторинга экономической ситуации в России. Если мониторинг покажет, что имеются отклонения от установок МВФ, то фонд будет иметь возможность приостановить выделение последующих траншей кредита. Но в любом случае с кредитом нужна определенность: либо он есть — и конструкция бюджета одна, либо его нет — тогда бюджет принципиально иной. Словом, вопрос с кредитом обречен стать политическим. И если встреча Камдессю с Черномырдиным состоится, то сомнений в успехе почти нет: весной, на переговорах по системному кредиту, премьер уже продемонстрировал свое искусство убеждать. Stand-by, скорее всего, будет. Но это лишь половина необходимого, и даже меньше: первый квартал уже миновал, так что последний транш кредита перекочует на следующий год. А в нынешнем по бюджетной части придется что-нибудь изобретать.