"Я хочу внести полную ясность: мы еще не приняли решения по поводу моего майского графика", — заявил в субботу Билл Клинтон. "Полной ясности" ждали от него по весьма деликатному вопросу: накануне некий аноним из администрации намекнул, что 9 мая президент в Москву не поедет. И организованный почти тут же брифинг спикера Белого дома Майкла Мак-Карри ситуацию не прояснил — по его словам, Клинтон пока решения не принял, что и подтвердил затем и сам президент. Но, судя по тому, сколь бурные дебаты развернулись в эти дни в конгрессе именно по проблемам внешней политики (это сфера, традиционно отданная на откуп Клинтону и исправно служившая его популярности), в определении своего майского графика президент проявит осторожность.
Заявления представителей администрации об увязке возможного переноса визита с тем, что Ельцин в парламентском послании "недостаточно определился" по Чечне, и что президенту США надлежит ступить на российскую землю лишь когда чеченская пыль уляжется — половина правды. Разумеется, присутствие на празднике — событие незаурядное: с Ельциным Клинтону придется разделить не только радость торжества, но и трибуну Мавзолея на параде — зрелище уже само по себе символизирующее не партнерство, но братство. Иными словами, продемонстрировать предстоит полную поддержку гаранта российских реформ — и по Чечне, и по ряду деликатных внешнеполитических сюжетов. И из Белого дома уже просочились слухи, что "на всякий случай" пути для отступления готовы: 9 мая Клинтон может предпочесть Москве Пирл-Харбор, где для американцев начиналась война.
Умалчивают в госдепартаменте о другом. Возникшая вдруг неопределенность с визитом в Россию (приглашение на праздник Ельцин адресовал лидерам "семерки" еще в ходе декабрьского саммита ОБСЕ) совпала с массированной атакой республиканцев на внешнеполитический курс Клинтона. В конце недели они продавили в палате представителей "Акт национальной безопасности", зафиксировавший своего рода график расширения НАТО (в декабре лишь возможность появления некого графика послужила поводом для отказа Москвы подписать программу сотрудничества с НАТО). В документе же в очередь в альянс поставлены не только восточноевропейцы (первый эшелон — вышеградцы, второй — Болгария, Румыния и Албания), но и страны Балтии, и бывшие республики Югославии и СССР (в дополнении к документу). В сенат акт пока не представлен (хотя можно предположить, что и там республиканцы своего не упустят), но уже вчера госсекретарь Уоррен Кристофер и глава Пентагона Уильям Перри поспешили рекомендовать Клинтону наложить на него вето. Предчувствуя новый виток трений с Москвой, Кристофер оценил инициативу республиканцев как преждевременную и одностороннюю. Не нарушая границ интересов альянса, госсекретарь отметил, что приглашать в блок целесообразно лишь те страны, "прочность демократических институтов" которых вне подозрений. Документ же, по словам Кристофера, намечает "линию раздела между Центральной Европой и борющимися за демократию странами — например Балтией и Украиной, стабильности в которых добиваются США". То есть республиканцы не то чтобы наносят ущерб интересам России, но лишают неоперившиеся демократии стимула к самосовершенствованию. Эдакую дипломатическую витиеватость ничем иным как осторожностью клинтоновской команды не объяснить, ибо администрация в эти дни ведет войну с республиканцами на два фронта.
Глава сенатского комитета по международным делам Джесси Хелмс спустил президенту еще одну инициативу — объединить Информагентство США, Агентство по контролю над вооружениями и разоружению и Агентство по международному развитию в рамках нового Министерства международных отношений. А в ответ на контрдоводы вице-президента Альберта Гора (мол, перестройка эта слишком дорога, и вообще не стоит посягать на святыни) Хелмс предпринял еще более крутой вираж, предложив возглавить новое министерство Кристоферу. После чего обнаружилось, что у госсекретаря реакция на перестройку оказалась помягче, чем у хозяев Белого дома — вчера он пообещал инициативу изучить. Раскола в команде Клинтон вряд ли опасается, но бдительность не повредит, и считаться с республиканцами, проявившими столь пылкий интерес по внешнеполитическому ведомству, придется. А крайней в списке компромиссов вполне может оказаться Россия — здесь оппоненты особенно давят.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА