Появление в антикварном отделе галереи "Шон" при Государственном музее искусства народов Востока серии из шести фигур нищих XVIII века из резной груши и кости стало бы заметным событием и на куда более представительном рынке старого искусства, чем московский. Эти фигуры — раритеты самого высокого коллекционного класса — относятся к весьма ценимому специалистами и практически неизвестному широкой публике жанру curiosite.
Магистральная линия истории европейского искусства в той или иной мере усвоена всеми, кто имеет привычку заходить в антикварный магазин. За ее пределами остается, однако, немало маргиналий. Не знать о них вроде бы и не стыдно, однако, как ни странно, именно они часто оказываются самым занимательным. Забавно и то, что академические историки искусства и собиратели-знатоки, интересы которых часто диаметрально противоположны, в случае с маргиналиями на редкость единодушны. Те и другие — их восторженные поклонники. Первые — поскольку видят в маргиналиях ключ к пониманию давно уже извращенного смысла прежних культур. Вторые ценят маргиналии за необычность и редкость. К этому стоит добавить, что произведения, обычно попадающие в разряд маргиналий, отличает и еще одна весьма ценимая собирателями черта — класс исполнительского искусства.
Жанр curiosite в европейском искусстве XVIII века — один из примеров тех самых маргиналий. Термин можно понимать всяко — узко и широко. Но в любом случае среди главных персонажей работ в этом жанре, помимо китайцев, индийцев, персонажей итальянской комедии и музицирующих обезьян, — нищие. Не углубляясь в происхождение этого мотива, скажем лишь, что основным иконографическим источником для художников XVIII века послужила здесь графика Жака Калло (1592-1635). Когда в 1712 году в Амстердаме вышел очень популярный впоследствии сборник гравюр Callo to resuscitato, его серии "Нищие" исполнилось ровно 90 лет, и иначе как курьезом она не считалась.
Изощренный аристократический вкус XVIII века нашел в этом сюжете возможность рафинированного развлечения, определяемого разнообразием и остротой "иного". Впоследствии тема будет развита. Самые известные примеры здесь нищие из Les cris de Paris Буше и Etudes prise dans le peuple... Бушардона. В русской культуре к этой сфере относится уникальная серия нищих-слепцов Ивана Ерменева — тончайшие акварели на нетипичный для национальной культуры сюжет, написанные во Франции в период заграничного пенсионерства и традиционно преподносимые как редкий пример "правдивого отражения жизни".
В том же ряду — итальянские фигуры просто нищих и нищих музыкантов, выполненные в традициях, да и в стилистике мелкой пластики барокко. В них есть все. Во-первых, класс исполнительского мастерства, подчеркнутый трудоемкой и редкой теперь техникой: комбинация резной кости и грушевого дерева, очень светлого и очень темного в общей теплой гамме, поверхностей, поглощающих и отражающих свет. Во-вторых — интригующая странность союза старой и серьезной традиции и прихоти рафинированной культуры.
Резные нищие итальянской работы по праву украшают коллекции крупнейших музеев мира. В Эрмитаже, например, есть серия из пяти таких фигур. Поэтому появление на легальном рынке серии из шести фигур выглядит уникальным событием. Фигуры, выставленные в галерее "Шон", относятся к середине — третьей четверти XVIII века. Оценка же — $2 тыс. — исходя из ситуации отечественного рынка представляется вполне адекватной. Здесь они менее известны, хотя не менее редки, чем на западном рынке. Поэтому глупо было бы рассчитывать на аукционный приз в $6 тыс. (а то и больше), который они могли бы получить на европейских аукционах — или же на то, что нищие будут отданы долларов за 800, как иногда удавалось купить и более качественные образцы в привычных к такому товару итальянских лавках.
НАТАЛИЯ Ъ-СИПОВСКАЯ