Наиболее занимательным среди дел, выбранных для обзора адвокатской практики минувшей недели, выглядит то, в котором адвокат защищал интересы режиссера театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Не в силах пережить успех, выпавший на долю его постановки, коллеги триумфатора не нашли ничего лучшего, как, сфабриковав несколько приказов, обвинить заслуженного деятеля искусств в злостном нарушении трудовой дисциплины и изгнать его из театра. При этом завистники действовали так неталантливо, что при рассмотрении иска уволенного режиссера, были вынуждены запросить мира и настаивали лишь на том, чтобы мэтр отказался от зарплаты, причитавшейся ему за время вынужденного прогула.
Кинологу пришлось довольствоваться малым
Вступило в законную силу определение Мещанского суда Москвы, отказавшего в иске Анатолию Б., пытавшемуся взыскать с НПО "Римекс" 380 млн руб. за "повторное" нарушение авторских прав при издании его книги "Здоровье вашей собаки". Производство по делу было прекращено через 15 минут после начала разбирательства. Адвокат 9-й юрконсультации Московской городской коллегии адвокатов (МГКА) Евгений Данилов, представлявший издательство, доказал, что автор книги уже выдвигал к ответчикам аналогичные требования, но они были сочтены судом неправомерными и отклонены.
Первый раз иск Анатолия Б. к "Римекс" разбирался в октябре 1993 года. Истец утверждал, что, отпечатав без его согласия в Орловской типографии "Труд" 200-тысячным тиражом книгу "Здоровье вашей собаки", издательство изменило оформление обложки, снабдило издание чужим предисловием, а также изменило знак собственности авторского права, принадлежавший Анатолию Б. на свой собственный, таким образом незаконно присвоив его. В связи с этим истец просил суд взыскать с "Римекса" в его пользу около 50 млн руб. в счет оплаты авторского гонорара, упущенной выгоды и понесенного морального вреда.
Затем Анатолий Б. изменил первоначальные требования и увеличил сумму иска до 171 млн руб. Это произошло после того, как он узнал, что дополнительно к 200-тысячному орловскому тиражу ответчик "насытил рынок" еще одним, 100-тысячным, отпечатанным в московской Первой образцовой типографии. Однако ответчикам удалось доказать, что они распространили книгу Анатолия Б. одним единственным, 300-тысячным тиражом, заказ на который поступил в одно и то же время в две разные типографии. Суд признал, что в содеянном "Римексом" отсутствовал признак повторности, и постановил взыскать с него 70 млн руб.
Это решение истец не обжаловал, но спустя год вчинил "Римексу" новый иск, в котором настаивал на том, что московский тираж книги надлежит рассматривать как "повторное" нарушение его авторских прав, за которое ответчик должен ответить 380 млн руб. Однако планам кинолога не суждено было сбыться. На первом же заседании суда адвокат ответчиков Евгений Данилов походатайствовал о прекращении производства по делу. Он заявил, что аналогичные требования истца уже были отклонены судом, а согласно ст. 219 ГПК России производство по делу прекращается, если "имеется вступившее в законную силу судебное решение по спору между теми же сторонами о том же предмете". Выслушав адвоката, суд отклонил иск Анатолия Б. и прекратил производство по делу.
Маститому режиссеру не простили творческого успеха
Вступило в законную силу определение Тверского суда Москвы, прекратившего производство по иску о восстановлении на работе профессора кафедры актеров и режиссеров, режиссера-постановщика театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Михаила Дотлибова к администрации театра в связи с заключением между сторонами мирового соглашения. Такой исход тяжбы выгоден прежде всего для истца. Администрация театра восстановила его в должности, взамен получив возможность не выплачивать Дотлибову зарплату за время вынужденного прогула и сумму понесенного им в результате неправомерного увольнения морального ущерба. Но для достижения победы в этом деле адвокату Данилову, представлявшему интересы Дотлибова, пришлось приложить более серьезные усилия, нежели в том, которое описано выше.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Данилов, в марте 1994 года Дотлибов по контракту с Венской оперой осуществил на ее сцене реконструкцию классической постановки оперы Чайковского "Евгений Онегин", созданной Станиславским в 1922 году. С российской стороны усилия режиссера поддержал Минкульт, а с австрийской — вице-канцлер Бусен, министр культуры и науки Шельтен и министр иностранных дел Мок. В апреле-мае Дотлибов с разрешения директора театра Земцова ушел в отпуск, часть которого провел в Австрии. Вернувшись 16 мая в Москву, режиссер обратился к Земцову с просьбой о предоставлении ему еще 4 дней отпуска за свой счет. В ответ директор предложил Дотлибову написать заявление об увольнении по собственному желанию, но тот ответил отказом. Появившись на работе 23 мая, режиссер узнал о своем увольнении "за прогул" (соответствующий приказ был подписан 25 мая). Тогда же Дотлибову сообщили о том, что 18 мая ему был объявлен строгий выговор "за невыход на работу" с 25 апреля по 16 мая.
Не согласившись с таким решением, Дотлибов обратился в Тверской суд. Ответчики представили в суд приказ Земцова, согласно которому режиссеру был предоставлен отпуск с 15 по 25 апреля. Таким образом, утверждали они, все остальное время Дотлибов отсутствовал на работе без уважительной причины и после выговора был уволен совершенно законно. В ответ на это адвокат Дотлибова Данилов обратил внимание суда на следующие обстоятельства. Его доверитель обратился к Земцову с просьбой о предоставлении ему отпуска с 15 апреля до 15 мая, тот согласился на это и завизировал заявление режиссера. Позднее он произвольно внес в соответствующий приказ приписку о сокращении сроков отпуска до 10 дней, о чем истец предупрежден не был.
Приказ о строгом выговоре за "невыход на работу" также был фальсифицирован: датированный 18 мая, он появился на свет неделей позже, вместе с приказом об увольнении. Последний, в свою очередь, готовился "загодя": докладную на имя Земцова, в которой ставился вопрос об ответственности Дотлибова за "прогул", директор оперы Болдин направил 18 мая, т. е. в тот момент, когда "прогул" еще совершен не был. Да и причины, по которым режиссер отсутствовал в театре вплоть до 23 мая, назвать "неуважительными" было нельзя. В это время заслуженный деятель искусств России Дотлибов, за 42 года работы в театре не имевший ни единого взыскания, принимал участие в разработке культурных программ общества "Россия-Германия", членом которого он является.
Несмотря на приведенные адвокатом аргументы, Тверской суд отклонил иск Дотлибова. Мосгорсуд, в котором адвокат обжаловал это решение, оказался более восприимчив к его доводам. Отменив решение по иску, он отправил его на новое рассмотрение в Тверской суд, и тут ответчики пошли на попятную, предложив заключить мировое соглашение. В заключение Евгений Данилов заявил корреспонденту Ъ, что травлю режиссера его коллеги развернули, не простив успеха его венской постановки, получившей восторженные отклики в международной прессе. Сначала они "давили" на него (главный режиссер театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Титель, например, заявлял, что имя Станиславского принадлежит театру, а потому Дотлибову не нужно браться за постановку в Вене), а затем попытались отомстить профессору, но действовали при этом довольно топорно.
Старинную винтовку оружием не признали
Вступил в силу оправдательный приговор Кузьминского суда Москвы в отношении москвича Ивана С., обвинявшегося в незаконном хранении огнестрельного оружия (ст. 218.1 УК России, санкция — до 5 лет лишения свободы). При обыске на его квартире милиционеры изъяли трехлинейную винтовку Мосина образца 1891 года. Однако в ходе судебного разбирательства адвокату Сергею Каретному (10-я юрконсультация МГКА) удалось доказать, что винтовка в силу своего преклонного возраста и технического состояния не может быть признана оружием, а разве что музейным экспонатом. В итоге обвинение с Ивана С. было снято, и его отпустили из-под стражи в зале суда.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Каретный, летом 1994 года его подзащитный отдыхал в деревне у родителей в Смоленской области. Отправившись как-то раз на рыбалку, Иван С. в канаве возле местного кладбища нашел заржавелую винтовку. Прихватив ее в Москву, он, будучи неплохим слесарем, как мог починил оружие, заменив сгнившие деревянные части на самодельные и отреставрировав ствол и затворный механизм. В действии винтовку Иван С. опробовал, произведя из нее в подмосковном лесу один выстрел (патрон он приобрел на неустановленном рынке). После этого Иван С. положил оружие на полку, но по глупости проболтался о находке своим соседям, с которыми вскоре разругался, и те донесли на него в милицию.
5 июля слесаря арестовали, а за его защиту взялся по просьбе родственников обвиняемого адвокат Каретный. Результаты баллистической экспертизы были неутешительны для Ивана С.: винтовку признали огнестрельным оружием, "поскольку она сохранила способность к стрельбе". Однако это заключение не застало адвоката Каретного врасплох. Готовясь к суду, он проштудировал Закон "Об оружии" и нашел в нем положение, оказавшееся спасительным для его подзащитного.
Выступая на процессе, адвокат заявил, что согласно упомянутому закону все оружие, находящееся на территории России, должно быть сертифицировано по своим характеристикам как боевое, служебное или гражданское. Эксперты, исследовавшие изъятую у обвиняемого реликвию, такой сертификации не произвели. По мнению Каретного, они и не могли этого сделать, поскольку, несмотря на все старания подсудимого, восстановить некогда присущие винтовке боевые качества ему не удалось. Вообще, по словам адвоката, для своего владельца трехлинейка представляла гораздо большую опасность, чем для людей его окружающих, поскольку при выстреле могла разорваться. Возможность такого исхода, кстати, подтвердили и эксперты, отметившие, что при произведенном ими выстреле значительная часть пороховых газов вышла через затворный механизм винтовки.
Адвокат также отметил отсутствие у своего подзащитного умысла на хранение оружия и использование его в криминальных целях. Иван С. последовательно показывал, что относился к трехлинейке как к сувениру, и эти показания опровергнуты не были. Прислушавшись к доводам защиты, судьи оправдали Ивана С. за отсутствием в его действиях состава преступления.
Мать-одиночка стала частным собственником
Ведя дело Ивана С., адвокат Каретный одновременно защищал в том же Кузьминском суде интересы москвички Натальи С., претендовавшей на квартиру своего покойного отца. Черствые чиновники отказали матери-одиночке в наследстве. Отказ они мотивировали тем, что, хотя покойный и подал документы на приватизацию, но не успел зарегистрировать соответствующий договор в Департаменте муниципального жилья, а потому Наталье С. рассчитывать не на что. Однако с помощью Сергея Каретного Наталье С. удалось-таки в судебном порядке восстановить свои законные права.
45-летний отец истицы Евгений З. в мае 1994 года обратился в ЖЭК с заявлением о приватизации своей однокомнатной квартиры. Соответствующие документы были подготовлены, но официально вступить во владение квартирой Евгений З. не успел, скоропостижно скончавшись 12 июня. Похоронив отца, Наталья С. обратилась в управление приватизации Департамента муниципального жилья, чтобы узнать о результатах приватизации квартиры, справедливо полагая, что она должна перейти в ее собственность как наследство. Однако там ей ответили, что квартира за ее отцом "не числится", так как согласно п. 2 ст. 50 Основ гражданского законодательства СССР право собственности на приватизированную жилплощадь "возникает с момента регистрации договора о передаче в собственность в Департаменте муниципального жилья".
После этого Наталья С. решила защищать свои интересы в судебном порядке и обратилась за помощью к адвокату Каретному, который от имени доверительницы направил в суд иск о признании за ней права на квартиру как "наследника первой очереди". Выступая на процессе, адвокат сослался на Закон "О приватизации жилфонда", согласно которому для того, чтобы приватизация состоялась, достаточно заявления приватизатора. Согласно же ст. 160 ГК России, "договор (в том числе и договор приватизации. — Ъ) считается заключенным в случае, если между сторонами, его заключающими, достигнуто соглашение по всем существенным пунктам". При жизни Евгения З., констатировал адвокат, его права на приватизацию квартиры никто не оспаривал, а потому договор приватизации между ним и государством можно считать заключенным.
В соответствии со ст. 532 ГК России, продолжал Каретный, Наталья С. как дочь покойного является "наследником первой очереди". Согласно же постановлению пленума Верховного суда России от 4 августа 1993 года, "если гражданин, подавший заявление на приватизацию, умер, то факт его смерти не может служить основанием к отказу от удовлетворения требований наследника". Полностью согласившись с этими доводами, суд удовлетворил иск Натальи С.
Следователя ГУВД огорчили до невозможности
Адвокат 84-й юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов Николай Донковцев добился отвода следователя следственного управления ГУВД Москвы, расследовавшего дело по обвинению 19-летнего Андрея Л. в разбое и вовлечении в преступную деятельность несовершеннолетних. Причиной этого стало рукоприкладство следователя в отношении обвиняемого и постоянное нарушение им норм УПК. Решение об отводе было принято только после того, как материалы дела Андрея Л. поступили в суд, но адвокат уверен, что на первом же заседании дело будет направлено на новое расследование, которое отнесется к его подзащитному менее пристрастно.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Донковцев, в марте 1994 года несовершеннолетний приятель его подзащитного Руслан Н. предложил Андрею Л. съездить на одну из московских автостоянок и "получить должок". О том, кто, кому и что должен, Андрей Л. не имел ни малейшего представления, однако согласился съездить с приятелем "из дворовой солидарности". Приехав ночью на автостоянку, Руслан Н. попросил Андрея Л. завязать проволокой дверь сторожки, а сам разбил лобовое стекло иномарки и вытащил из нее автомагнитолу с колонками и антирадар. Проснувшийся от звуков сработавшей сигнализации сторож попытался выбраться из своей будки, но Андрей Л. заблокировал дверь еще и попавшейся под руку деревяшкой, после чего оба злоумышленника убежали.
На следующий день Руслан Н. как ни в чем не бывало явился на ту же автостоянку (там парковал машину его отец), был задержан, препровожден в УВД "Отрадное" и тут же сдал милиции сообщника. По непонятным причинам уголовного дела против Руслана Н. возбуждено не было, а вызванного в УВД Андрея Л. арестовали, обвинили в разбое и вовлечении в преступную деятельность несовершеннолетнего и поместили в Бутырский СИЗО. Не менее непонятной выглядит и "привязанность" к Андрею Л. следователя из Отрадного. Получив повышение и перейдя на работу в ГУВД Москвы, он "перетащил" туда и его дело и продолжал расследовать его, да так, что адвокат Донковцев насчитал в его действиях 25 нарушений норм УПК. В связи с этим защитник трижды ходатайствовал перед начальством следователя о его отводе, но лишь последнее ходатайство было удовлетворено.
Судьба следователя решилась после того, как на одном из допросов он запустил в Андрея Л. дыроколом, слегка поранив ему грудь. Таким образом, по словам защитника, следователь сорвал на обвиняемом дурное расположение духа, вызванное утратой автомобиля "Москвич", угнанного накануне неизвестными преступниками. И хотя само дело уже поступило в суд, Николай Донковцев доволен этим решением. Теперь, по словам адвоката, он сможет без особого труда настоять на новом расследовании.
Подмосковные суды благоволят к обманутым вкладчикам
Адвокат Первого адвокатского бюро МГКА Виктор Аношин добился в Подольском горсуде удовлетворения иска местного коммерсанта Анатолия Г. к Чара-банку о возврате вклада, выплате по нему процентов неустойки, процентов за пользование средствами, возмещении морального ущерба и денег, потраченных на услуги адвоката. Всего же, согласно судебному решению, Анатолий Г., в мае 1994 года вложивший в Чара-банк около $11 тыс., получит свыше 102 млн руб.
В мае 1994 года Анатолий Г. заключил с Чара-банком договор на полгода, согласно которому банкиры обязались ежемесячно приумножать вложенные им $10,7 тыс. на 15%. Однако в октябре Анатолий Г. столкнулся с теми же, что и у всех клиентов банка, проблемами: выплата процентов была прекращена, а вклады заморожены. Возвратить свои деньги бизнесмен вознамерился через суд и обратился к адвокату Аношину. Выступая на процессе, Аношин первым делом напомнил судьям, что согласно постановлению пленума Верховного суда России от 29 сентября 1994 года "отношения в области финансовых услуг регулируются Законом 'О защите прав потребителей'".
Руководствуясь этим законом, адвокат убедил суд в необходимости взыскать с Чара-банка в пользу своего доверителя сумму вклада по курсу на момент окончания срока договора в размере 34,5 млн руб., невыплаченные по вкладу проценты с сентября по ноябрь (8,6 млн руб.) и неустойку с суммы вклада и процентов (по 3% в день). Затем, сославшись на ст. 133 Основ гражданского законодательства СССР, регулирующих "обязательства, возникшие вследствие неосновательного обогащения", адвокат Аношин заявил суду о необходимости взыскания с ответчика процентов за пользование деньгами истца после окончания договора (свыше 14 млн руб.), морального ущерба, понесенного Анатолием Г. вследствие неисполнения банком обязательств по договору, а также средств, израсходованных им на оплату труда адвоката. Суд прислушался к доводам адвоката и полностью удовлетворил исковые требования его доверителя.
Комментируя исход процесса, Виктор Аношин заявил корреспонденту Ъ, что он не поручился бы за столь удачное разрешение иска, если бы его рассматривал не Подольский, а один из московских судов. По словам адвоката, последние, в отличие от судов подмосковных, при рассмотрении претензий обманутых вкладчиков руководствуются не Законом "О защите прав потребителей", а положениями ГК России и применяют правовые нормы, относящиеся к договорам займа, в то время как в подобных делах, по мнению адвоката, речь должна идти о договорах вклада. Таким образом, вкладчики, обращающиеся в московские суды, лишены возможности получить со своих должников крупные суммы, складывающиеся из неустоек (взыскание таковых ГК не предусмотрено). К тому же в московских судах истцов по делам такого рода вынуждают платить госпошлины, в то время как Закон "О защите прав потребителей" освобождает от них неудачливых вкладчиков.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ