Неделю назад Банк Москвы разместил допэмиссию своих акций, в результате чего доля президента банка Андрея Бородина и заместителя председателя совета директоров Льва Алалуева в капитале банка снизилась с 17,62 до 16,68%. Акционерами банка они стали весной, объявив о планах довести до конца года свой пакет до блокирующего. О том, при каких обстоятельствах топ-менеджеры стали акционерами опорного банка правительства Москвы и кто на самом деле его контролирует, "Ъ" рассказал АНДРЕЙ Ъ-БОРОДИН.
— Когда и у кого вам и Льву Алалуеву удалось приобрести акции Банка Москвы? Было ли это согласовано с основным акционером банка — правительством Москвы?
— Договоренности с акционерами Банка Москвы, у которых мы приобрели акции, были достигнуты давно. В конце 1990-х--начале 2000-х годов акции банков не пользовались популярностью у инвесторов, и при размещении очередной допэмиссии нам зачастую приходилось уговаривать клиентов и акционеров приобрести наши акции. Именно тогда мы и договорились о приобретении акций Банка Москвы, однако формализация этих договоренностей заняла определенное время. Разумеется, руководство Москвы было поставлено нами в известность непосредственно перед публичным объявлением об изменениях в структуре акционерного капитала банка. Я бы хотел обратить ваше внимание, что мы проинформировали рынок о том, что два физлица приобрели контроль, а не пакет акций. Это принципиально разные вещи.
— Планировалось, что до конца года вы и господин Алалуев доведете свой пакет до блокирующего. Однако после размещения допэмиссии ваша доля сократилась почти на 1%. С чем связано изменение планов?
— Мы сконцентрировали свое внимание на реализации договоренностей, о которых я сказал выше. Год еще не закончен, потому говорить об изменении планов пока рано. Участие в дополнительной эмиссии далеко не единственный способ увеличения портфеля акций, нельзя забывать про вторичный рынок.
— Сколько акций принадлежит другим менеджерам банка? Существует ли в банке опционная программа?
— Опционной программы в банке нет, но несколько топ-менеджеров владеют незначительными пакетами, которые измеряются сотыми или тысячными долями процента. По моей информации, такая ситуация будет сохраняться и дальше.
— У банка довольно запутанная схема владения: помимо Московской страховой компании (МСК) и департамента собственности Москвы еще девять ООО. Планируется ли упрощение структуры собственников?
— Правительство Москвы напрямую владеет 43,999% акций банка и через МСК и Столичную страховую группу (ССГ) теперь контролирует еще 15,402%. Поэтому говорить о том, что у правительства Москвы нет в банке контрольного пакета, на мой взгляд, неправильно. В настоящее время у нас раскрыта информация почти о 90% акционерного капитала. Так что я не согласен с утверждением о том, что структура акционеров Банка Москвы непрозрачна.
— Готово ли правительство Москвы в принципе расстаться с контролем в своем опорном банке?
— Правительство Москвы будет поддерживать свою долю на существующем уровне напрямую и опосредованно через МСК. Так, по крайней мере, заявляли руководители города, представляющие в совете директоров банка правительство Москвы. В ходе размещения последней допэмиссии акций банка город напрямую выкупил ее часть.
— Какие преференции дает Банку Москвы неофициальный статус уполномоченного банка N 1 правительства Москвы?
— Нет никаких преференций. Нас постоянно упрекают в том, что городской бюджет сосредоточен в Банке Москвы. Но ситуация изменилась давным-давно, после создания городского казначейства, в системе которого сегодня находятся все бюджетные деньги. Тем самым снят последний аргумент, что мы являемся неким привилегированным банком Москвы. Другое дело, что правительство Москвы является крупнейшим акционером банка. Это действительно очень серьезный положительный фактор, который приветствуется и нашими клиентами, и международными партнерами, и рейтинговыми агентствами. С моей точки зрения, присутствие государства на уровне федерального правительства, ЦБ, региональных, муниципальных властей в капитале банков — это залог их стабильной работы в кризисных ситуациях. Рынок ипотечного кредитования США спасает только то, что правительство США фактически гарантирует обязательства двух крупнейших ипотечных агентств — Freddie Mac и Fannie Mae. Россия в 1998 году пережила кризис, и сегодня нельзя сказать, что система настолько отлажена и функционирует без сбоев, чтобы государство могло позволить себе сократить присутствие в банковском секторе.
— Российскому банковскому сектору нужна господдержка? В чем, на ваш взгляд, она могла бы состоять?
— Если честно, меня крайне беспокоит инфляция. Она уже вышла на уровень, который становится болезненным и для населения, и для экономики в целом. И беда в том, что мы ее душим не там, где нужно. Мы-то ее душим через ограничение денежной массы, но наша банковская система по сравнению с масштабами сырьевого сектора экономики — муха и слон. Мы душим муху, а все основные импульсы — тарифы, электроэнергия, газ, железная дорога — от слона идут. Сейчас инфляция в России 14-15%, и около 85% от этой цифры — немонетарная составляющая. С этим нужно что-то делать.
— Вы возглавляете банк с 1995 года. Когда истекает ваш контракт? Есть ли вообще такой контракт?
— Без комментариев.
— Поступали вам предложения от владельцев других банков о переходе на другую работу?
— Мне никто никогда таких предложений не делал. Свою работу в банковской сфере связываю исключительно с Банком Москвы, в создании которого я участвовал с момента его основания в 1995 году, и даже теоретически никогда не рассматривал какие-либо иные варианты. Впрочем, мне никто ничего и не предлагал, понимая, что это бесперспективно.
— Но ведь покровительствующий вам Юрий Лужков не всегда будет мэром Москвы...
— Мы живем по закону "Об акционерных обществах", и я надеюсь, что и впредь отношения менеджмента банка с акционерами будут строиться таким же цивилизованным образом.
— Известно, что Банк Москвы является одним из фаворитов городских властей в части размещения временно свободных средств. Какой объем средств столичного бюджета размещен у вас на депозитах?
— Правительство Москвы регулярно размещает временно свободные денежные средства в банковские депозиты на конкурсной основе. В аукционах участвуют три банка, которые два года назад выиграли этот конкурс,— Банк Москвы, Сбербанк и ВТБ. Могу сказать, что мы удивлены тем аппетитом, который последний год проявляют наши уважаемые коллеги к привлечению временно свободных средств города, и теми ставками, которые они предлагают. Иногда мы не готовы платить столько, сколько платят они. Думаю, что мы привлекли не более 30% средств бюджета Москвы, размещенных в этом году в банках.
— Участники рынка уверены, что основной объем свободных средств "Олимпстроя" размещен именно в Банке Москвы. Это так? Достаточно ли прозрачными были эти аукционы?
— Мы ни одной копейки от "Олимпстроя" не получили. Банк Москвы участвовал практически во всех аукционах "Олимпстроя", но ни разу не выиграл. Более того, нам не очень нравится процедура проведения аукционов.
— Даже после смены руководства "Олимпстроя"? Выступавший с аналогичными претензиями ВТБ вернулся на аукционы госкорпорации после отставки экс-главы Семена Вайнштока.
— Принципиально ничего не изменилось. Мы по-прежнему не знаем результатов аукционов, что делает участие в них если не бессмысленным, то близким к этому. Я имею в виду обнародование сведений о результатах с указанием сумм, сроков и процентных ставок, предложенных банком-победителем. Совершенно иная ситуация на аукционах, которые проводят правительство Москвы или Минфин. Там все сразу видно и понятно: кто предложил больше, какие суммы получил и так далее. Возможно, имеет смысл найти единый подход на уровне государства к проведению таких аукционов, что сделает их более прозрачными и даст возможность госбюджету в конечном итоге получать больше доходов от размещения временно свободных ресурсов.
— Какой объем средств Минфина вы уже привлекли?
— Мы участвовали всего один раз в самом первом аукционе, организованном Минфином, и привлеченная нами сумма составила менее 1% наших активов. Минфиновские деньги короткие и дорогие. Мы имеем возможность фондироваться более дешево и не прибегаем пока к заимствованиям у Минфина.
— Тогда где же вы привлекаете деньги?
— Мы продолжаем фондироваться на внешнем рынке. Конечно, мы чувствуем некие затруднения по сравнению с предыдущими периодами при размещении наших бумаг. Но сказать, что международные рынки для нас полностью закрылись, было бы абсолютно неправильным. Кроме того, у нас очень стабильная депозитная база, я имею в виду средства населения. Также привлекаем средства корпоративных клиентов. В начале августа мы разместили рублевые облигации на 10 млрд руб.
— В феврале Банк Москвы разместил евробонды в швейцарских франках на 250 млн, а в мае запустил программу ипотечного кредитования в этой валюте. Это разовая акция? Изменился ли в связи с кризисом на мировых рынках интерес населения к ипотечным кредитам в экзотических валютах?
— Это не разовая акция, мы делали это уже несколько раз. Спрос на швейцарские франки, так же, как и на японские иены, у населения достаточно высок. Мне кажется, это связано с психологическим моментом, когда люди видят ставку 7%, она им нравится больше, чем 11%. Хотя ставка 7% во франках в сущности равноценна 11% в рублях. Мы указываем в кредитной документации о существовании валютных рисков, которые клиент будет нести сам. Люди читают, но тем не менее предпочитают более низкую ставку
— Действительно ли Банк Москвы приостановил программу выдачи ипотечных кредитов с нулевым первоначальным взносом, которую раньше активно развивал? С чем это связано?
— У нас была маркетинговая акция "Ипотека без первоначального взноса". В тот момент, когда мы активно выходили на этот рынок, мы должны были предложить что-то новое. Это было почти два года назад, шаг на тот момент оправданный: мы привлекли значительный поток клиентов. Впоследствии мы отказались от дальнейшего проведения этой акции. Во-первых, сейчас нас полностью устраивают объемы этого бизнеса, а во-вторых, ипотека не должна быть высокорискованной, поскольку маржа здесь низкая и не позволяет банкам принимать на себя большие кредитные риски. Последствия мы видим в США, когда ипотечные кредиты выдавались под 120-130% от стоимости объекта. Собственно, это и стало одной из причин, почему мы не стали продлевать действие этой маркетинговой акции.
— Тогда расскажите о другой акции банка — введении плавающей ставки по депозитам и кредитам.
— Мы действительно планируем с сентября ввести плавающие ставки как по депозитам, так и по всем основным видам кредитов: на неотложные нужды, автокредитам, ипотеке. Сейчас выбираем, к какому рыночному индикатору привязать ставку — индексу MosPrime Rate (рассчитывается на основе ставок рублевых депозитов, объявляемых основными участниками рынка. — "Ъ") или ставке рефинансирования ЦБ РФ. Лично мне ставка рефинансирования не очень нравится. Обывателю также сложно объяснить, что такое LIBOR. Да и MosPrime в этом смысле не лучший вариант. Поэтому пока размышляем, какой индикатор более удобен для работы на розничном рынке.
— За последние пару лет у вас неоднократно менялось руководство и структура розничного бизнеса. Сейчас им управляют четыре управляющих директора. Это оправданно?
— У каждого своя зона ответственности. Работы больше, чем управляющих директоров, там еще на парочку директоров хватит работы. Сейчас Банк Москвы находится на третьем месте по объему привлеченных от населения ресурсов, а по активным операциям — уже в пятерке крупнейших кредиторов. А всего полтора года назад были на 11-м месте. За последние годы многие мелкие и средние банки объявили, что хотят сконцентрироваться на развитии розничного бизнеса. Но ведь это крайне сложный, низкомаржинальный — если брать всю продуктовую линейку — бизнес с достаточно высоким риском невозврата. По моим оценкам, у большинства банков в РФ розничное направление является убыточным. В ближайшие месяцы либо эти банки должны будут отказаться от розницы, либо их ждут серьезные проблемы. Розницей можно заниматься только будучи крупным игроком, который может себе позволить нести большие издержки на создание инфраструктуры. Сколько сейчас в России банков? 1100? По моим ощущениям, из них не больше пятидесяти могут прибыльно работать в розничном бизнесе.
— Но ведь розница — это не только кредитование населения, но еще и привлечение длинных денег вкладчиков...
— К сожалению, в России по-прежнему нет безотзывных вкладов. И пока их нет, в любой момент длинные деньги вкладчиков могут быть востребованы. Мы это уже проходили.
— Планирует ли Банк Москвы расширять свою филиальную сеть за счет приобретения региональных банков?
— Мы достаточно продвинулись за последние полтора года в развитии региональной сети. Сегодня мы более избирательно подходим к выбору точек в связи с тем, что процесс их окупаемости может быть довольно длительным.
— А планируете ли продавать в своих отделениях продукты других банков, как это делает, например, "КИТ Финанс"?
— Это иная бизнес-модель, чем у нас. Я считаю, что у Банка Москвы хорошее имя на розничном рынке, хорошая продуктовая линейка, и нам не нужно дополнительно предлагать клиентам какие-то иные продукты, кроме наших собственных.
— Каковы перспективы развития страхового проекта?
— Консолидированные сборы ССГ в этом году, по нашим оценкам, вырастут на 40% (в 2007 году сборы без учета обязательной медицины составили 18 млрд руб.). В среднесрочной перспективе группа намерена войти в пятерку крупнейших российских страховщиков по объему собранных премий с долей рынка 5-7%. В ССГ у нас есть хороший партнер — Wiener Stadtische. То ноу-хау, которое он имеет в части работы в Восточной Европе, востребовано и в России. Мы совместно развиваем новые формы страхования, в частности прямое страхование.
— Планирует ли Wiener Stadtische увеличивать долю?
— Австрийские партнеры говорили нам, что не прочь увеличить свою долю в ССГ. И в принципе мы рассматриваем такой вариант. Другое дело, что такой шаг должен быть оправдан с экономической точки зрения. Мы реализуем целый ряд проектов, направленных на гармонизацию работы компаний группы. Так, реализация IT-проекта позволит нам создать единую платформу по продажам и финансовому учету. После завершения этих проектов мы будем готовы к более предметным переговорам с портфельными и, может быть, даже стратегическими инвесторами. Однако в течение следующих двух лет я не жду каких-либо изменений структуры капитала страхового бизнеса.
— Планируете ли приобретения на страховом рынке?
— После приобретения акций компании "Спасские ворота" мы полностью удовлетворены составом группы. Единственное, что мы, видимо, сделаем,— рассмотрим вариант приобретения региональных компаний с достаточно широкой клиентской базой и хорошими рыночными позициями. В первую очередь нас интересуют города-миллионники. Каких-то глобальных игроков национального масштаба мы покупать не планируем.
— Менялись ли как-либо ваши приоритеты в работе с корпоративными клиентами в связи с усложнением доступа к финансированию в результате мирового финансового кризиса?
— На сегодняшний день крупные корпорации стараются заимствовать деньги в российских банках, поскольку для многих из них возможности заимствования денег за границей сузились или вообще закрылись. Возвращение крупных клиентов в российские банки — это действительно тенденция. Мы активно работаем со всеми, кто обращается, но отдаем предпочтение тем клиентам, кто работает с нами не один год и доказал свою кредитоспособность. Разовые сделки для Банка Москвы неинтересны — я имею в виду выдачу кредитов крупным заемщикам. При первой же возможности они рефинансируют эти кредиты по более низким ставкам на Западе. Банк Москвы всегда старался следовать достаточно консервативной политике принятия рисков, о чем свидетельствует один из самых низких в отрасли уровней просроченных кредитов (по итогам 2007 года — 0,5% от общего объема портфеля). В нынешней ситуации мы не видим явных причин для серьезного пересмотра своих методик кредитования.
— Насколько велик приток корпоративных клиентов? Это верно, что крупная клиентура сейчас сосредоточена в пятерке крупнейших российских банков?
— Да, такой приток наблюдается. По моим данным, концентрация кредитов юрлицам в пятерке крупнейших банков уже составляет 50% (год назад — 45,8%).
— В качестве обеспечения по кредитам вы предпочитаете брать в залог пакеты акций или земельные участки?
— Для любого банкира предпочтительнее всего выдать кредит без всякого обеспечения, если он на 100% уверен, что клиент его вернет. Наилучшим обеспечением являются наличные деньги или золото в подвалах банка, но, к сожалению, у большинства клиентов это не так. Тем не менее мы удовлетворены структурой залогов в банке, в числе которых есть и земельные участки.
— Перешли ли какие-то залоги в собственность банка?
— К счастью, за последние годы у нас не было больших корпоративных дефолтов по тем кредитам, которые мы выдавали, поэтому ничего крупного у нас на балансе не оказалось. Какая-то мелочь, безусловно, бывает, но в основном это залоги по кредитам среднего или малого бизнеса. Мы стараемся не держать на балансе всякий мусор...
— А как в собственности Банка Москвы оказался пакет акций телеканала "ТВ Центр"? Кстати, говорят, что вы его продаете Национальной медиагруппе Юрия Ковальчука.
— Банк Москвы не акционер, а номинальный держатель акций "ТВ Центра". Акционер там — правительство Москвы. О продаже телеканала слышу в первый раз.
— А зачем банку понадобились активы на алкогольном рынке — Межреспубликанский винзавод (МВЗ), на базе которого создается винно-коньячный холдинг "Объединенная компания"?
— В том, что писал "Ъ" об этом проекте, все более или менее правильно, кроме того, что Банк Москвы является акционером МВЗ. Это не соответствует действительности. Мы являемся финансовым партнером и консультантом холдинга, кредитуем некоторые его предприятия. Но входить в этот проект капиталом мы не будем. Как я понимаю, речь идет о создании достаточно крупной интегрированной компании на алкогольном рынке России, который сегодня является крайне сегментированным и не очень прозрачным. В ближайшие годы на нем останется пять-семь крупных игроков, которые рано или поздно его между собой поделят и вытеснят теневых и мелких производителей.
— А такой модной в банкирской среде темой, как девелопмент, занимаетесь?
— Есть один проект. Мы строим на Рождественке собственный офис, вернее, готовимся расширить существующий. Снесли соседнее здание (кстати, принадлежащее банку) и будем строить новое.
— Это единственный девелоперский проект банка?
— Ничего крупного больше нет. У нас много клиентов из числа строительных и девелоперских компаний. Этих клиентов мы кредитуем исторически, они приносят довольно большой процент наших доходов. Но в капитал этих компаний мы не входим.
— А что связывает банк с компанией "Кузнецкий Мост девелопмент"? Говорят, это ваш личный проект...
— Клиентские отношения. Банк Москвы в капитале этой компании не участвует. А по поводу личных проектов топ-менеджеров скажу так: либо салоны красоты и рестораны, либо основная работа. Я не очень понимаю, как людей хватает на все. Да и зачем? Как говорится, если хочешь пойти поужинать, необязательно покупать ресторан.