В последние месяцы в центре внимания властей оказался экспорт льняного волокна — сырьевого товара, который никогда не играл заметной роли в пополнении валютными средствами бюджета. Дело в том, что произошедшие в прошлом году изменения мировой и внутренней конъюнктуры создали благоприятные предпосылки для увеличения этого экспорта. Однако ситуация складывается таким образом, что рост поставок на экспорт льняного сырья может оставить без него российские текстильные предприятия. Чтобы не допустить кризиса в текстильной отрасли, было внесено предложение ввести ограничительные меры на экспорт льняного волокна, причем настолько необычные, что не совсем понятно, можно ли их расценивать как защиту отечественных производителей.
Впервые о необходимости применения каких-либо мер, способных воспрепятствовать массовому вывозу льняного сырья, заговорили осенью прошлого года. Как раз в 1994 году льняная одежда вошла в моду, что, естественно, повысило спрос на сырье — в первую очередь, со стороны зарубежных фирм. Кроме того, в России минувшая осень выдалась погожей, и потому урожай, против обычного, удалось собрать практически без потерь, в то время как в Западной Европе урожай льна оказался плохим. Текстильщики, предчувствуя серьезную конкуренцию со стороны иностранных покупателей и опасаясь перебоев с поставками сырья, забили тревогу и потребовали ввести на льняное волокно экспортные пошлины. Однако Минэкономики в то время не поддержало эту идею, посчитав, что пошлины — мера крайняя, и прежде чем к ней прибегнуть, стоит посмотреть, так ли уже драматично обстоят дела.
И все-таки спустя несколько месяцев Минэкономики вынесло предложение о введении ограничительных мер на экспорт льняного волокна. По данным министерства, в последние месяцы экспорт этого виды сырья действительно сильно вырос. Специалисты Минэкономики полагают, что если не установить преграды, весь лен уйдет за границу, а текстильные предприятия останутся без сырья. Правда, идея введения пошлин, судя по всему, не выжила. Сейчас предлагается следующая мера: если льняное волокно вывозится за пределы России, предприятие-изготовитель должно вернуть в бюджет всю сумму полученных от государства дотаций.
Представители текстильной отрасли, в свою очередь, считают, что вообще нельзя говорить о каком-то избытке льноволокна на внутреннем рынке, предполагающем возможность наращивания его экспорта. Льна, наоборот, хронически не хватает, подтверждением чему могут служить следующие цифры. В настоящее время потребность текстильной промышленности составляет 82 тыс. т. В 1995 году ожидаемый объем выработки льняного волокна составит 55,5 тыс. т. Из него текстильная промышленность может рассчитывать не более чем на 30 тыс. т (помимо текстильной промышленности льняное волокно используется и для производства высококачественной бумаги). Поэтому уже не один год волокно приходится закупать на Украине и в Белоруссии, причем ежегодные объемы импортных поставок составляют порядка 40 тыс. т. Минувшей осенью цена льняного волокна в ближнем зарубежье составляла порядка $900-1150 за 1 т, сейчас она выросла уже до $1500 за 1 т. В то же время цены российских производителей в пересчете в доллары составляют $1000-1100 за 1 т и продолжают расти. Разница весьма существенная. Сейчас же запасов сырья на текстильных предприятиях хватит всего на 2-3 дня работы. Это вызвано не отсутствием средств у текстильщиков, поскольку им выделен льготный кредит. Отечественное производство пока не в состоянии полностью обеспечить текстильную отрасль необходимым сырьем.
Почему — вопрос особый. Можно начать с того, что само выращивание льна в настоящее время убыточно, поскольку цены на лен было решено оставить фиксированными, а затраты производителей покрывать из бюджета (сейчас до 80% всех затрат погашаются государственными дотациями). Впрочем, стоит отметить, что эта отрасль дотируется во всех странах. В большей степени все осложняется тем, что производители не получают в срок обещанные деньги. Например, за сентябрь льноводческие хозяйства должны были получить 8 млрд руб., но из этой суммы им не перечислено ни рубля. За октябрь дотация составила 32 млрд руб., а перечислено всего лишь 15 млрд руб., причем в январе.
Собственно от дотаций зависит и размер посевных площадей под лен. На протяжении последних 50 лет они неуклонно сокращаются — с 1,5 млн га в 1940 году до 134 тыс. га в 1994 году. К тому же погодные условия в России таковы, что не всегда удается убрать выращенное, и поэтому по производительности Россия никак не может сравниться с ведущими в мире производителями льна — Бельгией, Францией, Голландией. Стоит только осенним дождям начаться раньше, расстеленный для просушки лен будет замочен. Именно поэтому в 1993 году погибла половина урожая. В прошлом году погода была милостива, обошлось без потерь, и урожайность повысилась вдвое (с 2 до 4 ц с га). На этот год пока невозможно прогнозировать ни размер посевных площадей, ни, соответственно, объем выработки волокна, поскольку все зависит от того, получат ли сельхозпроизводители обещанные дотации, и если да, то в каком размере. Вообще же прогнозы производителей льноволокна довольно мрачны: они полагают, что Россия сейчас находится на грани полного прекращения производства льна, хотя потенциальные возможности есть не только для сохранения нынешних объемов, но даже для их увеличения.
Теперь о выработке самого волокна, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор. Его производство в последние годы также постоянно сокращается (см. вынос). Но при этом с конца 1991 года падает и внутреннее потребление, что было вызвано множеством причин. Главная, по мнению производителей волокна, заключается не в отсутствии средств у потребителей. Сокращение закупок волокна на внутреннем рынке началось в 1991 году. В то время льняное волокно (которое оказалось значительно дешевле отечественного) в больших количествах начало поступать из Белоруссии и Украины — в качестве оплаты приобретенных в России энергоносителей. Российские производители не могли в тот период и поставлять льноволокно на экспорт. Во-первых, из-за того что ценовая разница была не в их пользу, а во-вторых — в силу большей удаленности от западных потребителей, нежели их соперники из Украины и Белоруссии. В результате в эти годы на российских заводах скопилось неимоверное количество невостребованного текстильщиками волокна. Все эти мероприятия производители расценивают не иначе как организованную блокаду. В 1993 году от этой системы расчетов, к счастью, отказались.
Сам экспорт льноволокна также неуклонно падает: если, например, в 1937 году на экспорт было поставлено 150 тыс. т, то в прошлом году экспорт составил около 2 тыс. т — 2,5% от всего объема произведенного волокна. А непосредственно производителями вывезено за рубеж порядка 1,3 тыс. т.
Поэтому производители льняного волокна полагают, что какие-либо ограничительные меры на экспорт льняного волокна в настоящее время нецелесообразны: подавляющая часть произведенной ими продукции идет исключительно внутренним потребителям, а экспорт совсем незначителен. Если же, например, разразится кризис в текстильной промышленности, а экспортный канал окажется перекрытым, им придется просто сворачивать производство.
Итак, как мы видим, мнения производителей и потребителей разделились. Но даже если предположить, что они не совсем откровенны, не в этом заключается изюминка. Более интересна сама мера пресечения массового вывоза льняного сырья. Санкции предусматриваются по отношению не к непосредственным экспортерам, а, как это не покажется странным, направлены против производителей. И если предложения по ограничительным мерам экспорта волокна будут приняты, именно производители окажутся отрезанными от экспорта. Не секрет, что к экспорту льноволокна подключилось множество посреднических фирм. Возможно, правда, что все обязаны будут возвращать в бюджет полной размер казенных дотаций — тогда экспорт льноволокна действительно может полностью остановиться. Может быть, здесь есть интересы и некоей третьей стороны, которая получит в итоге возможность создавать солидные запасы сырья, и в дальнейшем игры на повышение станут реальностью.
НЕЛЛИ Ъ-ШМАКОВА