В декабре 1995 года СБ России планирует рассмотреть новую концепцию национальной безопасности. Процесс формирования ее составных частей, которые, по замыслу создателей, должны охватить все — от политики до экологии — идет полным ходом. В январе Ъ познакомил читателей с уже готовым к утверждению проектом концепции экономической безопасности. Сегодня Ъ представляет проект концепции информационной безопасности, рассмотреть который планируется на мартовском заседании СБ. Комментарий ИЛЬИ Ъ-БУЛАВИНОВА и НАТАЛЬИ Ъ-КАЛАШНИКОВОЙ.
Знание — сила!
Историческая беспрецедентность предложенной СБ разработки — к ее подготовке привлекалось более десятка ведомств — вызывает уважение: государство впервые озаботилось определением своих стратегических интересов, реальных и потенциальных угроз безопасности в сфере информации, вплоть до проблем формирования новой национальной идеологии. Труд СБ оказался во благо уже потому, что прежняя, советская концепция "информбезопасности" выглядела до боли незатейливо: засекретить можно было что угодно. Любой чиновник низшего класса мог легко опустить завесу секретности подчас над вполне невинными документами, за что, впрочем, всегда был поощряем начальством: ибо знание чего-то такого, что не доступно обывателю, и составляло силу советской номенклатуры.
На инструкциях, писаных в 30-50-е годы, зиждилась целая иерархия секретности. Материалы "для служебного пользования" (ДСП) — так, ничего особенного, блеклые брошюрки с прописными истинами, например, про жизнь по ту сторону "занавеса". Сюда же относились "элитные" диссертации, например, по общественным наукам: социализм, к примеру, ругать было нельзя, даже европейский. А вот через западную историографию (мол, клевещут тут!) — можно, но "для узкого круга". Затем следовало нечто посерьезнее — гриф "секретно" и даже "совершенно секретно". Тут простор для чиновничьей фантазии был просто не ограничен — благо инструкция (не закон!) всегда под рукой. Тотальная секретность служила верным средством идеологической борьбы. За отменой регистрации пишущих машинок последовала инструкция об ограничении пользования множительной техникой — дабы не злоупотребляли ксерокопированием да самиздатом.
Беспредел объяснялся просто: до недавнего времени понятие "государственная тайна" не регламентировалось никаким законом. Впрочем, этого понятия нет и в подготовленной СБ концепции. Она — об информбезопасности вообще. Хотя разработчики утверждают, что писали документ исходя из "презумпции открытости" — в тексте, впрочем, нет и этого понятия. Претензия на всеохватность должна, видимо, "компенсировать" имеющиеся в нем недосказанности, часто явно умышленные. Сама же концепция претендует на роль методологической основы для разработки комплекса нормативно-правовых и организационно-методических документов, регламентирующих деятельность в области информационной безопасности органов госвласти и предприятий всех форм собственности. То есть является основополагающим документом не только для проведения политики в сфере информации, но и для создания законов и новых инструкций. Словом, стимулирует свободу творчества, ибо интерпретировать многие пассажи текста можно по-разному — в зависимости от вкуса, партийной принадлежности и меры ответственности. Впрочем, по порядку.
Зачем это нужно?
Как следует из текста, "именно через информационную среду осуществляются угрозы национальной безопасности в различных сферах деятельности государства". Авторы отмечают, что в традиционном противостоянии "политических соперников" велика значимость информационно-психологического воздействия; экономический потенциал государства все в большей степени определяется объемом информационных ресурсов и уровнем информационной инфраструктуры. Уязвимость экономических структур связана с недостоверностью, запаздыванием и незаконным использованием экономической информации. В военной сфере исход вооруженной борьбы зависит от качества информации и уровня развития информтехнологий для разведки, радиоэлектронной борьбы, управления войсками и высокоточным оружием. То есть, в знании — опять же сила.
Далее в тексте следует на первый взгляд неожиданный, но вполне характерный для этого документа пассаж: "В сфере духовной жизни возникает опасность развития в обществе агрессивной потребительской идеологии, тотальной коммерциализации культуры, распространения идей насилия и нетерпимости. Эти угрозы и защита от них, а также утверждение нравственных ценностей реализуются внутри информсреды и прежде всего через средства массовой информации и формирования общественного мнения." Иными словами, налицо и опасность, и враг!
Но досаждают безопасности не только внутренние проблемы, но и внешние. Наряду с "информационной экспансией США и других развитых стран, осуществляющих глобальный мониторинг мировых политических, экономических, военных, экологических и других процессов и распространяющих информацию в целях получения односторонних преимуществ", указывается на "стремление России к тесному сотрудничеству с зарубежными странами в процессе реформ на основе максимальной открытости сторон". То есть, либо Россия чересчур рьяно стремится к "максимальной открытости", и это самое "liberte" надо бы укоротить, либо противопоставить что-то неуемной "жажде односторонних преимуществ". С чисто "информационной" точки зрения выход из сей дилеммы в документе так и не прописан. Есть, правда, цитата из другого документа — по экономической безопасности: надо проводить умеренную протекционистскую политику и защищать отечественных производителей.
Вообще среди экономических факторов, так или иначе влияющих на информбезопасность, авторы называют и переход к рынку, и появление коммерческих структур — производителей и потребителей информации, и включение информационной продукции в систему товарных отношений, и кооперацию с зарубежными странами в развитии информационной инфраструктуры России. К числу "угроз" рыночный фактор не отнесен, и исключение информпродукции из "системы товарных отношений" предпринимателям пока вроде бы не грозит. Хотя при желании, конечно, на эту проблему можно взглянуть иначе (см. пассаж о "жажде односторонних преимуществ").
Как это делается
Оценка состояния информационной безопасности рисуется авторами в мрачным тонах: оно "не соответствует жизненно-важным потребностям личности, общества и государства", что ведет ко многим негативным последствиям. По мнению авторов концепции, именно "слабое обеспечение органов госвласти и управления полной, достоверной и своевременной информацией затрудняет принятие обоснованных решений". А у предпринимателей дела и того хуже — неразвитость информационных отношений в сфере бизнеса "тормозит становление цивилизованного рынка", а отсутствие "механизма включения информационного ресурса в хозяйственный оборот" приводит к серьезным экономическим потерям. И, наконец, необеспеченность прав граждан на информацию, манипулирование информацией вызывает неадекватную реакцию населения и в ряде случаев ведет к политической нестабильности в обществе. То есть все тот же внутренний враг — СМИ.
Правда, есть у этой проблемы и объективные причины: авторы ссылаются на конституционные личные права граждан, которые соблюдаются порой не должным образом. Да и вообще информационная защита у нас бессистемна, а координация ее в общегосударственном масштабе крайне слаба, виной чему и ведомственная разобщенность в обеспечении целостности и конфиденциальности информации, и слабый контроль за экспортом отечественных наукоемких технологий, вооружения и военной техники.
Где выход?
Стремления к ужесточению госрегулирования в сфере информатизации разработчики как будто не проявляют. Например, "для демократического развития страны" наибольшую опасность, по их мнению, представляют: "односторонняя политическая ориентация СМИ под давлением государственных органов, господствующих политических сил и отдельных групп, в том числе криминальных структур"; отсутствие механизма, обязывающего органы госвласти регулярно информировать о своей деятельности; препятствия со стороны государства осуществлению законных и равных прав различных политических сил, в том числе оппозиционных, на использование СМИ, контролируемых государством; политизация системы формирования общественного мнения, ведущая к искажению реальных ситуаций (фальсификация или предвзятая интерпретация результатов опросов или референдумов)".
Да и экономике госрегулирование не всегда на пользу: то статистика подведет, то иные источники, "порождающие искаженную информацию о коммерческой деятельности", а информация о внешнеэкономической деятельности государства и коммерческих структур вообще хромает на обе ноги. Не говоря уже об обороне. Там куда ни кинь — всюду клин: плохо с информресурсами и информбезопасностью и в Минобороны, и в Генштабе, и в Главных штабах видов вооруженных сил и родов войск. Констатация эта уже проверена жизнью — казус с Чечней.
Выход даже не столько в ужесточении госрегулирования как самодостаточной цели. Хотя государству отводится, точнее, возвращается, роль идеолога нации. В тексте так и говорится, что страна нуждается в "открытом провозглашении государственной, официальной идеологии, приемлемой для большинства населения и учитывающей культурные и исторические традиции многонациональной страны". Но главное все же — в механизме и методах осуществления этого госрегулирования. И здесь первостепенное значение, по мнению СБ, имеет "разработка и осуществление цивилизованных, демократических форм и методов воздействия на СМИ в целях формирования и распространения духовных ценностей, отвечающих национальным интересам страны, воспитания гражданского и патриотического долга и защиты от враждебной или недружественной пропаганды".
Взгляды нынешних российских властей на роль СМИ, в том числе и с точки зрения национальной безопасности, хорошо известны. Могут и пригрозить увольнением председателю телекомпании, а саму компанию ликвидировать. Или лишить лицензии тех, кто неправильно понимает свою роль в "обеспечении целостности страны". А обвинения в небескорыстной поддержке коммерческих структур, деятельность которых, по мнению некоторых госведомств, не способствует "политической стабильности" стали уже столь привычны, что на них уже никто не обижается. И тут-то о главном. "Система формирования общественного сознания (мировоззрения, политических взглядов, моральных ценностей и пр.), базирующаяся на СМИ" отнесена к объектам информационной безопасности. Понятно, что уже сама по себе такая формулировка дает госструктурам, в компетенцию которых входит безопасность, веские основания активизировать работу с этими непослушными СМИ.
А если не проявить бдительность?
Следствием потери информбдительности, по мнению СБ, может стать и подрыв авторитета России на мировой арене, и проблемы с принятием политических, экономических и прочих решений внутри страны, что отразится на стабильности в обществе. Словом плохо будет и для государства и для личности — конфликты начнутся и забастовки.
Так что руководство к действию теперь есть. И документ в целом, хотя и заслуживает критики, но вполне удобоварим — не в пример инструкциям времен "строительства основ социализма". Западные эксперты говаривали, что конституция СССР 1936 года по содержанию была едва ли не самой демократичной. Так что дело — в интерпретаторах. В тех самых инициативных чиновниках, для которых сия концепция и станет "методологической основой разработки комплекса нормативно-правовых и организационно-методических документов".