Лариса Ильченко, новая гордость российского спорта, вышла из открытой воды и первые несколько метров не шла, а как будто еще плыла — толкаясь и раздвигая воздух руками. В «Боско-клуб» она пришла уже как все мы, пешеходы.
— У вас так всегда и решается на последних пяти метрах? — спросил я.
— Чаще всего,— подтвердила Лариса.— Так было спланировано у нас.
— А что, это можно спланировать?
— Ну, можно попробовать,— кивнула она.— Хотя, конечно, трудно. Каждый раз разные спортсменки, разные скорости. В этот раз девчонок из Англии было две, из Бразилии — две. В результате у меня, как обычно, стандартный набор: выбитая рука, удар пяткой в глаз...
— Что-то еще?
— Напиток был засунут под купальник, казалось надежно, а потом смотрю — нет его! Вытащили! Выковыряли!
— Так тискали вас, а вы и не заметили?
— Ну да... Хорошо, что тренер ходил по каждому кругу, и когда мне надо было подкормиться, подошел со стаканом в руке. Я уже взяла, так китаянка — хлобысть по руке.
— А в ответ?
— А что в ответ?
— А в ответ — тишина?
— Китаянка,— развела руками Лариса,— не в моей весовой категории. Большая китайская девушка.
— Но нельзя же, наверное, такие вещи без «обратки» оставлять?
— Я тоже так сначала думала. Но потом увидела ее и поняла: я попала. Эта китаянка — очень жестокая реальность.
— Вы плыли в гребном канале. Вам, видимо, повезло, медуз, о которых все рассказывают, нет, вода спокойная, как в бассейне, где вы и тренируетесь. Вам, можно сказать, все условия создали.
— Наоборот, для меня, чем хуже, тем лучше! — воскликнула она.
— Чем вам страшнее, тем вы быстрее, наверное, плывете?
— Видимо, да.
Бывает страшно на открытой воде? Просто по-настоящему страшно, и больше ничего?
— В Китае,— сообщила она,— есть очень странные медузы. От их ожогов остаются шрамы. Я, правда, этих медуз не видела.
— Все равно, наверное, китаянки страшнее.
— Но не страшнее англичанок же! — засмеялась Лариса.
— Как же вы между ними проскочили? Вы же одна. Вы были обречены.
— А англичанки начали драться на финише между собой,— объяснила она.— Потом бразильянки тоже. Я и прошла.
— Вы же из Волгограда? На Волге тренируетесь, наверное, тоже?
— Нет, что вы! Она же судоходная. Столько катеров... Нет,— покачала головой Лариса.
— Теперь в вашу честь Волгу, наверное, перекрывать будут на время тренировок.
— Я в Волге не хочу плавать! — испугалась Лариса.— Зря вы это сказали. Тренер теперь это может запомнить...
Она покосилась на тренера. Он, кажется, уже запомнил.
— Нас недавно снимали для какой-то олимпийской программы,— вспомнила Лариса.— И сказали, что обязательно надо поплавать в Волге. Вывезли нас на середину реки на катере, долго возили и поняли, наконец, что лучшее место, где нас можно выбросить, напротив центральной набережной. А там пароходы, катера, гидромотоциклы... Мы прыгнули — ох! Температура воздуха была плюс 32, а температура воды на середине реки — плюс 15. Поплыли по течению, они за нами на катере... Плыли-плыли, и вдруг они кричат: «Ой, мы сейчас на мель сядем, разворачивайтесь и плывите обратно, а мы будем снимать, как вы сражаетесь с волнами и течением!» Я плыву, плыву — а морвокзал как стоял на месте, так и стоит. То есть я вообще ни на метр продвинуться не могу. Потом катер куда-то поплыл, может, у них пленка кончилась, не знаю. Я вижу — вообще одна осталась. У меня даже паника началась, страшно стало. Я так усиленно никогда не тренировалась.
— Девочки после этого даже заболели. Но вообще-то у нас в Волгограде отличные условия,— посчитал своим долгом сообщить тренер.— Две дорожки в бассейне, на которые никто не посягает.
Лариса в это время с наслаждением доедала дыню, сочившуюся тяжелым соком из-под ее пальцев.
— Вот такую дыню бы взять с собой на 10 км, да? — спросил я ее.
— Я бы,— немедленно ответила она,— с удовольствием засунула в купальник дыню, в купальник, который обмазан вазелином...
— А он обмазан?
— Ну да,— смутилась Лариса,— это наши такие маленькие хитрости.
— А еще какие есть?
— У всех свои. Мы, русские, придумали, как всегда, что-то собственное.
— И что это?
— Ну, куда напиток заливать. Есть ведь разные способы...
— И у вас...
— Презерватив.
— Презерватив?
— Презерватив.
— А почему? — осторожно спросил я.
— Как почему? Он не трется, ничего... Очень сложно придумать мягкий контейнер, который можно засунуть под купальник. И то у меня его выдрали, я же рассказывала.
— А презерватив тоже русский? — поинтересовался я.— Особой прочности?
— Нет,— вступил в этот мужской разговор тренер.— Презерватив — китайский.
— А где взяли? — живо поинтересовался я.
— А лежал в номере,— признался тренер.
— Интересная у вас гостиница,— сказал я.— Вот у нас в гостинице ничего такого нет.
— Просто наша получше, видимо, будет,— сказал он.— На одну звезду.
— Постойте,— но в презервативе может оказаться какая-нибудь запрещенная антидопинговым комитетом смазка, например...
— Да нет,— успокоила меня Лариса.— Мы же его моем. Я вчера свой очень хорошо выстирала.Между прочим, уже многие другие спортсмены начали презервативы использовать. Подглядели, что русские придумали, и взяли сразу на вооружение. Действительно же хорошая вещь. Не трется.
Я представил себе эту картину: десятки спортсменов, плывущих в открытой воде с наполненными нетрущимися презервативами... Неужели и правда не трутся? Придется поверить на слово.
— Есть, между прочим, один человек, который вам сильно завидует.
— Кто такой? — посерьезнела Лариса.
— Майкл Фелпс. У него такой медали нет.
— Между прочим, ко мне один американский тренер после финиша подошел и сказал: «А мы вашу Ларису выше нашего Фелпса ставим».
— Значит, что-то у него там нечисто с его победами,— засмеялась Лариса.
— А я думаю, может, потому, что они понимают: похоже, это самый трудовой вид спорта на Олимпиаде,— сказал я.
— Марафон еще,— задумчиво произнесла Лариса.
— Но там нет таких сражений, не лягаются так...
— Мне кажется, этот спорт должен развиваться в России,— сказал тренер.— На высшем уровне все хорошо у нас, а в стране спорт не развит. Хотя русским же свойственно так плавать. От деревни до деревни плавали.
— Да еще с Чапая пошло! — напомнил я.— Это вообще русский спорт: что-то от кулачного боя. Лариса, а вы еще чего-нибудь от жизни теперь, когда у вас есть олимпийское золото, хотите?
— Да,— торжественно сказала она.— У меня восемь титулов чемпионки мира (ей нет еще и двадцати лет.— А. К.). Но нет титула чемпионки Европы.
— А оно вам надо?
— Да. Подождите, еще мечты мои не закончились! Есть золотая миля в Сан-Франциско...
— Да, там такой огромный корабль из людей плывет к берегу... — с восторгом сказал тренер.
Он, конечно, тоже об этой миле думает.
Но на самом деле сейчас он думал о другом:
— Покажи хоть медаль,— застенчиво попросил он Ларису.
— Ой, конечно! А то вы где-то все время далеко были. А у меня то допинг-контроль на канале, то пресс-конференция... В Олимпийской деревне еще один допинг-контроль...
— Раздевали догола ее,— с осуждением сказал тренер.— Да, хороша...
— Правда? — переспросила она.
— Очень красивая медаль, говорю,— кивнул он.
— Скажите мне,— спросил я ее напоследок,— а можно возненавидеть эту воду, если столько плавать в ней?
— Сколько столько?
— Ну, сколько надо проплыть, чтобы возненавидеть?
— Мне и «десятки» хватает.
Андрей Колесников
В 2003 году стала бронзовым призером летней спартакиады учащихся России на дистанции 800 м вольным стилем в бассейне. В 2004 году выиграла чемпионат России в эстафете 4x200 м вольным стилем в бассейне, повторила этот результат в 2007 году. Также в 2004 году выиграла командную бронзу в плавании на открытой воде на 5 км на чемпионате мира в Объединенных Арабских Эмиратах и победила на чемпионате Европы в личном зачете на той же дистанции.
Пятикратная чемпионка мира на дистанции 5 км на открытой воде (2004-2008 годы), трехкратная - на дистанции 10 км (2006-2008 годы). В 2007 году завоевала бронзу Кубка мира на дистанции 400 м в бассейне, в 2008 году - золото Кубка мира на дистанции 10 км. В том же году заняла третье место на чемпионате России в плавании на 400 м, второе место в дисциплине 800 м вольным стилем.
В 2006 и 2007 годах американский журнал Swimming World назвал Ларису Ильченко лучшей в мире пловчихой на открытой воде.