Когда в конце октября прошлого года Иван Рыбкин говорил на выездном заседании комиссии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Петербурге, что препятствия для вступления России в Совет Европы будут устранены уже через полгода, он вряд ли предполагал, что вскоре речь пойдет даже не об очередной отсрочке, а о полном "замораживании" этого вопроса. Между тем именно такая формулировка фигурирует в принятой вчера сессией ассамблеи в Страсбурге резолюции об отношении к России.
Россия уже более двух лет участвует в работе ассамблеи на правах специально приглашенного участника. И все это время она добивается статуса полноправного члена. Европа же постоянно находит какие-то причины, по которым Москва никак не может почетно вступить в Совет Европы. Сначала, в 1993 году, этот вопрос увязывался с проведением демократических выборов и принятием новой конституции. После того как Москва, хотя и не без проблем, справилась и с тем и с другим, Европа — в 1994 году — поставила новое условие: полный и окончательный вывод российских войск из Балтии. A propos, заявления России о нарушениях прав русскоязычных в балтийских республиках оставались без внимания. Как иначе расценить то, что и Эстония, и Латвия были без оговорок приняты в ряды Совета Европы? Теперь, когда российское военное присутствие в Балтии стало историей, Москва "подставилась" с Чечней. А ведь в начале декабря оставались лишь формальные препятствия для членства в СЕ — отсутствие новых Гражданского и Уголовного кодексов, избирательного законодательства, сохранение института прописки и некоторые другие. И все это, как отметил тогда Иван Рыбкин, уже находились на рассмотрении Федерального собрания.
Но вышло в итоге иначе. Как заявил вчера основной докладчик по вопросу о вступлении России в Совет Европы на нынешней сессии ассамблеи швейцарский парламентарий Эрнст Мюлеманн, чеченские события ставят под сомнение возможность решения этого вопроса в ближайшем будущем. На решение сессии не повлиял и предоставленный российской делегацией доклад, состоящий из 20-ти пунктов, посвященный политике в Чечне. По словам Мюлеманна, в нынешних условиях о вступлении России в совет не может быть и речи. Вернуться же к этому вопросу можно не раньше, чем будут прекращены военные действия и российское руководство объяснит, как оно намерено ликвидировать последствия конфликта.
Делегации российских парламентариев, возглавляемой председателем комитета Госдумы по международным делам Владимиром Лукиным, несмотря на все усилия не удалось смягчить резкий тон принятого сессией документа. Особенно неприятно для России звучит присутствующий в тексте резолюции термин "замораживание", касающийся процесса ее принятия в полноправные члены Совета Европы. По словам Лукина, это неизбежно вызывает ассоциации с временами холодной войны, когда "заморожены" были практически все отношения Востока и Запада. Лучше было бы говорить о приостановке процесса вступления России в ЕС. Кроме того, российская делегация выступала против того, чтобы в резолюции утверждалось, будто речь идет о конфликте федеральных властей с Чечней; военные действия ведутся не против чеченского народа, а против режима Дудаева.
С тем же, что из-за Чечни принятие России в Совет Европы может быть отложено, российская делегация в принципе согласна. Впрочем, после выступления на сессии уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева настаивать на обратном смысла в общем-то и не было. Авторитет Ковалева как правозащитника на Западе столь высок, что какие-либо попытки опровергнуть его обречены заранее.
Теперь перспектива получения Россией статуса полноправного члена Совета Европы в обозримом будущем делается весьма призрачной. Однако оптимизм внушает уже хотя бы то, что Россия сохранила свой статус наблюдателя. Так что надежда остается — если только, конечно, Москва не решит восстановить конституционный порядок где-нибудь еще.
АНДРЕЙ Ъ-СМИРНОВ