Чуть затянувшийся давосский уик-энд — Всемирный экономический форум — завершается сегодня. Позади пышные церемонии и многочасовые заседания, споры о сиюминутном и даже вечном — Папа Иоанн Павел II призвал делегатов уделить внимание преодолению не только материальной бедности, но и нищеты духовной. Прагматичный Билл Клинтон, приветствовавший форум по спутниковой связи, хотя и говорил о материальном, но устремил мечты в идеальное — в XXI век, в котором "свободные народы через открытые границы будут иметь возможность крепить экономическую безопасность и процветание." Сегодня дискуссии по проблемам мирового развития, будущего планеты, экологии, международных отношений, в том числе и со странами экс-СССР — уже история. История с продолжением. Для России, по крайней мере, давосские диалоги еще не окончены. Комментарий НАТАЛЬИ КАЛАШНИКОВОЙ.
Не передумала ли Россия?
О России в Давосе говорили много — и с трибуны пленарных заседаний, и в кулуарах. Говорят, что получилось даже нечто вроде "мозгового штурма": рецептов — и весьма конструктивных — было выписано немало. Да и тон дискуссий в целом был доброжелательным; чеченская тема звучала мягко и не напрямую. Деликатность эта российскими посланцами была оценена по достоинству: именно как деликатность — и не более того. И делясь впечатлениями о давосских встречах, первый вице-премьер Анатолий Чубайс не скрывал, что эмоции, вызванные ситуацией в Чечне, "глубоко проникли в умы ведущих зарубежных политиков и бизнесменов". Точнее, дело не в самой Чечне и не в предпринятой федеральными властями военной акции. Мир беспокоит другое — "не передумала ли Россия идти по пути реформ?"
Именно этот вопрос, по признанию Чубайса, неизменно возникал в продолжение всего форума. Впрочем, неизменным был и ответ вице-премьера: "Чеченские события болезненны и тяжелы, но они ни на миллиметр не меняют наш экономический курс и реформы". А подтверждение тому — недавняя либерализация нефтеэкспорта, принятие Госдумой во втором чтении проекта бюджета на 1995 год, спасение курса приватизации и — такова оценка Чубайса — складывающиеся предпосылки для стабилизации уже в первом квартале. "Этим набором фактов", — отмечал он, — "удалось убедить партнеров в том, что наша позиция не меняется". Убеждал Чубайс не только от своего имени:" Перед отъездом в Давос я встречался с Борисом Николаевичем и Виктором Степановичем. Они просили именно эту мысль довести в качестве официальной позиции президента и премьера". Мысль была доведена — Чубайс не скупился на пресс-конференции и интервью. Вопрос, лишь в том, насколько и как эта мысль была воспринята.
Давосский форум, по праву слывущий самым представительным элитарным политэкономическим собранием года — подходящее место для сеанса дипломатии "с глазу на глаз". Собственно, то, что глава российской делегации скромно назвал "решением рабочих вопросов", было в его миссии главным: Чубайс "поработал" с председателем Комиссии ЕС Жаком Сантером, первым замом директора-распорядителя МВФ Стенли Фишером, бывшим премьером Швеции Карлом Бильдтом, лидерами мирового бизнеса. Ибо вопрос "а не передумала ли Россия?" в ходе этих встреч обрел конкретное звучание.
Накануне Давоса ЕС облек свои опасения по поводу политических и экономических последствий чеченского кризиса в решение отложить вступление в силу временного соглашения о партнерстве с Россией и в призыв не ратифицировать основное, подписанное на Корфу. Потенциальный ущерб от этой акции может исчисляться миллиардами долларов. Оценка Чубайса (с Сантером состоялся "важный разговор", итоги которого "дают основания для оптимизма") более чем скупа. В переводе с дипломатического ее можно истолковать и так: "основания для оптимизма" — не суть оптимизм в чистом виде, и решения глав МИД ЕС вряд ли могут быть столь просто дезавуированы очередными гарантиями Москвы. Особенно, имея в виду, что ЕС, в отличие, например, от МВФ, на Чечню откликнулся одним из первых, и последовавшие экономические решения отдают чистой воды политикой. И позицию эту можно объяснить голым прагматизмом: слишком много у Европы конкурентных "завязок" с Москвой, и слишком многие из них были смягчены (не всегда, кстати, в пользу ЕС) в соглашении о партнерстве, дабы в полной мере не воспользоваться Чечней как поводом для отсрочек и процедурных интриг, а то и пересмотра уже существующих договоренностей. И не стоит обольщаться на счет поддержки наиболее близких друзей, например, Германии: Гельмут Коль, агитирующий в пользу России, все же попенял на несоблюдение прав человека в Чечне (намекнув, что беспокойство это завладело политическими умами во всем мире). Да и в ходе недавней петербургской встречи министров экономики ФРГ и России Гюнтер Рексродт, к развитию партнерства вполне расположенный, о Чечне говорил много и убедительно, увязывая продолжение военных акций с приостановкой инвестиционного сотрудничества. И складывается впечатление, что верить России все еще продолжают, но некоторое раздражение от постоянной дилеммы "верить — не верить" уже намечается. Особенно учитывая то, что экономика в России, как напророчили классики, давно и прочно стала концентрированным выражением политики.
Экономика вне политики — это не для России писано
Так что же "деполитизированный" МВФ? Еще накануне Давоса в Минфине намекали, что многого ждут от того, как "сыграет" Чубайс с Фишером. Воскресная "партия" продолжалась 30 минут. Информация вице-премьера была стандартной и привычно скупой: "Я получил дополнительные основания для оптимизма". Замдиректора МВФ вовсе уклонился от комментариев. Проблема и впрямь деликатная: опытные дипломаты не спешат оглашать итоги промежуточных переговоров, тем более что прибывшая 17 января в Москву техническая миссия МВФ свою работу пока еще не закончила. Ситуация же складывается любопытная. С одной стороны, два главных требования МВФ Москва выполнила: либерализован нефтеэкспорт и проект бюджета принят в двух чтениях (личная заслуга г-на Чубайса). Правда, как выглядит этот документ после кулуарных переговоров вице-премьера с думцами — аграриями и решения увеличить минимальную зарплату (которое, по некоторым предположениям, президент может и заблокировать) не вполне понятно. Сочтут ли эксперты МВФ такой вариант проекта приемлемым, возможно, станет ясно в конце недели. Но уже сейчас в московских коридорах власти поговаривают и о другом — переговоры по кредиту stand-by (более $6 млрд) скорее всего будут перенесены на политический уровень. Вопрос этот затронут, видимо, и министры финансов "семерки" на встрече 2-3 февраля — в ее повестке отношения с Россией (в контексте Чечни) прописаны отдельным пунктом. А потом и саммит "клуба Рамбуйе" (т. е. "семерки") не за горами. Так что считать себя гарантированной от процедурных проволочек с МВФ Москва вряд ли может. В пользу этого свидетельствует и некий источник в Минфине, сообщивший агентству АФИ, что хотя окончательный текст соглашения с МВФ и "находится на стадии завершения и может быть рассмотрен правительством уже в середине февраля", но в ходе предварительной работы "возникло немало технических сложностей", ибо система расчета основных параметров бюджета в МВФ "во многом расходится с методикой, принятой в России". Что звучит несколько странно: ведь нынешние переговоры с МВФ — не первые. В возникших "технических сложностях" угадываются скорее те самые проволочки. В конце концов дорогостоящая чеченская кампания еще не завершилась, и подсчитать точно, сколько она реально (а не по официальным обещаниям) отъест от бюджета, пока не может никто. Так что и в МВФ, наблюдая за обнаженными Чечней хитросплетениями самого механизма принятия решений, со stand-by пока ждут. Не говоря уже о том, что Москва-то претендовала не только на этот кредит, но еще и на равный ему по объему фонд стабилизации рубля, под который можно было бы вводить и реально отражающий экономическую ситуацию фиксированный курс рубля к доллару. О фонде стабилизации речи пока нет.
В давосском спор-клубе истина не родилась
Впрочем, взгляды на будущее российской валюты российские делегаты изложили в Давосе во всей полноте. Видимо, не найдя лучшего места для философского спора (что в плане предсказуемости принятия решений доверия к Москве вряд ли добавило), экономисты сошлись на дуэли именно в горной Швейцарии — на глазах просвещенного бомонда. Глава Минэкономики Евгений Ясин, сославшись на аналогичный опыт Японии, впервые открыто заявил, что правительство рассматривает варианты введения фиксированного курса рубля, наиболее предпочтительным из которых является тот, при котором курс будет фиксироваться в определенных пределах, оставляя возможность лишь для небольших валютных спекуляций. А пределы эти будут поддерживаться интервенциями ЦБ. Когда это может произойти, министр не уточнил. Чубайс на пресс-конференции намекнул, что случится это не ранее чем "через три месяца". На сенсацию тут же отреагировали присутствовавшие в Давосе российские банкиры, выразив по этому поводу изрядный скептицизм. Президент Токобанка Виктор Якунин отметил, что такой шаг приведет "к смерти валютной биржи и к появлению черного рынка валюты". Резок был и парламентарий Борис Федоров: "Лично я — категорически против". В конце концов Чубайсу пришлось комментировать самого себя. Вице-премьер дал понять, что его выступление на давосской пресс-конференции "неточно интерпретировано": речь идет лишь "об изучении возможности реализации этого проекта, а не о конкретных планах." То есть пробный шар покатился. Время покажет, куда...
Искусство торговать
Когда речь заходит о России, осторожность лишней не бывает. Глава Всемирной торговой организации опытный Питер Сазерленд осторожен по должности: Москва подала заявку на вступление в ГАТТ еще летом 1993 года, и с тех самых пор возглавляющий его г-н Сазерленд повторяет примерно одно и то же: "Я надеюсь, что вопрос о вступлении России во ВТО будет решен настолько быстро, насколько это возможно". Так было и в Давосе. Затем Сазерленд — также по традиции — призвал посодействовать становлению в России рыночной экономики.
Впрочем, проблем у мирового сообщества, как выяснилось, хватает и без России. Ну, например, как будут развиваться отношения между США и ЕС в свете создания всеамериканской зоны свободной торговли и расширения Евросоюза? Да и на пользу ли ЕС это самое расширение? Двумя континентами дебаты не ограничились: экономика Китая и Кубы, содействие Мексике — лишь неполный перечень вопросов. И здесь не обошлось без парадоксов: если Москва кредитов упорно добивается, терпящая финансовый крах Мексика их опасается. США пообещали оказать партнеру по НАФТА содействие почти на $40 млрд. Эта королевская щедрость объяснима: страдает не только Мексика, но и американские экспортеры, обосновавшиеся на объединенном североамериканском рынке. Мексиканцы же, питая к "грингос" чувство глубокой исторической благодарности, обеспокоены, тем не менее, что кредиты могут обернуться мощным витком инфляции. Пострадают и соседи — латиноамериканцы, с которыми в Мексике ссориться совсем не хотят. В том числе и с Кубой, чего весьма бы желали в США. Кстати, эту щекотливую тему подняли сами кубинцы, упрекнув Вашингтон в "двойном стандарте": мол, с Вьетнамом и даже с КНДР американцы торговлю либерализуют, а вот с Кубой — ни в какую! А как Куба может интегрироваться в мировую экономику, если ее элементарные права столь грубо попирают? Призыв Карлоса Лага — он прослыл "генератором кубинских реформ" — инвестировать во все отрасли кубинской промышленности, вызвали у присутствующих сочувствие. Правда, чувство это можно назвать скорее смешанным: все-таки трудно иметь дело с непредсказуемой страной...