О любви к мировому правительству
Дмитрий Леонтьев, сценарист, Москва
Они смотрелись так, словно целиком прошли через химчистку, затем два раза посетили гладильный цех и напоследок заглянули в мастерскую, где в вещи добавляют люрекс и глиттер. Их шмотки, а также прически и даже волосики на руках смотрелись вызывающе аккуратными. На нем – идеально, без единой складочки сидящее бежевое пальто и светлые брюки, на ней – белое платье, сшитое из тюля, срезанного с окон Большого театра, и ресницы длиной с козырек бейсболки. В довирусной России такие персонажи сохранились, пожалуй, только в закрытых резервациях, в каких-нибудь коттеджных поселениях «Прованс» или «Бенилюкс» – или как там они называют свои гетто, где можно в таком морально устаревшем прикиде ходить к соседу на день рождения. В пределах Бульварного кольца подобных Барби и Кенов я не видел уже лет пять, хотя жил все это время на Покровке. Они вышли из подъезда и направились к такси. «Это что? „Яндекс"?!!» – воскликнула Барби. Ее удивление было столь искренним, что на мгновение я тоже усомнился, что на „Яндексе" можно хоть куда-то уехать.