Какую Северную Корею показывают российским туристам

В нынешнем году Северная Корея, которая предыдущие четыре года была полностью закрыта для иностранных туристов, вновь открылась для посещения россиянами. В начале мая в Пхеньян из Владивостока отправилась уже пятая по счету с момента возобновления таких поездок и самая большая тургруппа. В ее составе оказалась и корреспондент «Ъ» Наталия Портякова, которая смогла воочию присмотреться к тому, насколько незыблема и безгранична народная любовь северокорейцев ко всем трем поколениям руководства КНДР и насколько укоренившиеся штампы об этой самой закрытой стране Северо-Восточной Азии совпадают с действительностью.

Для России с любовью

В КНДР помощь кооперативам с посевными работами на период от 15 дней до месяца в году — святая обязанность большинства жителей страны. И сопровождающую туристических групп Ли Юн Ген, прекрасно говорящую по-русски, также отправили бы засевать рисовые поля, если бы не приезд группы туристов из России. Впрочем, сообщая об этом, она ни в коей мере не выражала радость наличию уважительной причины избежать участия в сельхозработах, а просто констатировала факт.

Еще до пандемии COVID-19 в КНДР попадали лишь небольшие тургруппы и те, кого турфирмы называют индивидуальными туристами (то есть участники программ на пару-тройку человек), из довольно узкого списка стран. С началом пандемии коронавируса в 2020 году (который, как абсолютно всерьез утверждается в КНДР, «пришел из-за враждебных сил — Южной Кореи») даже это небольшое окошко возможностей побывать в самой закрытой стране Северо-Восточной Азии наглухо захлопнулось на последующие четыре года.

Но зато в нынешнем году на фоне быстро крепнущих политических связей Москвы и Пхеньяна оно вновь открылось, причем эксклюзивно для россиян. В этом граждане РФ сумели опередить даже китайцев, на которых до пандемии приходилась основная часть турпотока в КНДР. Когда в декабре 2023 года представители российских туристических структур выдвинули идею возобновить турпоездки в пробном режиме, северокорейская сторона согласилась, но с одним условием: в группах должно быть минимум по 50 человек, рассказывает «Ъ» директор агентства «Восток Интур» Инна Мухина. По ее признанию, поначалу у нее вообще не было уверенности, что собрать за раз так много людей удастся. Но в итоге число желающих превысило ожидания.

«У каждого свой интерес к этой стране. Кто-то приезжает сюда пополнить коллекцию посещенных государств, кто-то — погрузиться в историю КНДР, кто-то — с целью побывать на земле предков (в нынешней группе действительно оказалось немало этнических корейцев.— “Ъ”), у кого-то просто всегда была мечта побывать именно в КНДР. Спрос есть, особенно сейчас, когда многие страны закрыты. Ну а главный итог: очень многие стереотипы о том, что здесь все плохо, развенчиваются после личного знакомства со страной»,— рассказывает Инна Мухина.

Тургруппа, в числе участников которой оказалась и корреспондент «Ъ», была уже пятой с начала года и самой большой: вместо запланированных 50 человек в Пхеньян из Владивостока улетели сразу 120. Могло бы быть и больше, но принимающая сторона закрыла прием заявок.

Впрочем, планов на ближайшую перспективу немало: на лето намечены туры по детским маршрутам с посещением аквапарков и зоопарков, маршруты с горячими источниками, туры с посещением священной горы Пэкту и Алмазных гор и заездами на виноградники, пляжный отдых и, наконец, поездка в детский международный лагерь «Сондовон» для нескольких десятков приморских школьников.

Разведка на местности

В силу закрытости КНДР в отношении этой страны всегда существовало огромное количество штампов. Прежде всего о беспросветной нищете подавляющего большинства жителей и царящих в стране разрухе и голоде. Уже первое шапочное знакомство с Пхеньяном в немалой мере развенчивает эти худшие ожидания. По крайней мере исходя из картинки, которую демонстрируют иностранцам, и основываясь на панорамных видах центральных районов столицы со многих смотровых площадок.

По всему городу высятся новенькие современные высотки, подсвечиваемые по ночам. Немало в столице и современных жилых компаундов, внешне похожих на подмосковные таунхаусы.

Купить квартиру гражданам КНДР нельзя по определению: жилье выдает государство. Но если верить рассказам местных экскурсоводов, власти делают это исправно и регулярно. В последние несколько лет в Пхеньяне сдают по 10 тыс. квартир ежегодно, причем большинство из них — трех- и четырехкомнатные площадью около 120 кв. м. К примеру, несколько лет назад ключи от 2,3 тыс. квартир в новом квартале вручили преподавателям Университета имени Ким Ир Сена.

Об отдельном жилье для молодых семей хлопочут жилищные комитеты по месту работы. Единственный минус такого социализма с человеческим лицом в том, что незамужние девушки и холостые мужчины обречены жить с родителями до тех пор, пока не свяжут себя узами брака. К слову, закон страны прописывает право на развод, но в реальности это то право, которым северокорейцы практически никогда не пользуются, так как развод по местным понятиям — дело аморальное.

Еще одна особенность национальной жизни — отсутствие пробок на широких пхеньянских улицах. В целом машин на дорогах, мягко говоря, немного.

При этом, если видишь человека за рулем в Пхеньяне — значит, скорее всего, он военный или госслужащий. Частное владение автомобилем — это прерогатива микроскопической группы особо выдающихся людей вроде олимпийских чемпионов (правда, золотых, серебряных и бронзовых призеров в КНДР пока набралось всего 56 человек).

Для жителей столицы КНДР действуют такси, а также довольно разветвленная сеть троллейбусов, автобусов и трамваев, причем с очень разным разбросом по возрасту автопарка. Вот проехал красный трамвай чешского производства (причем по виду сделанный еще в Чехословакии), а за ним — новый желтый двухэтажный автобус местного производства. И, конечно, гордость столицы — метрополитен, красотой внутренней отделки вполне способный дать фору центральным станциям московского метро.

Наконец, в ходу по всей Северной Корее по-прежнему остаются велосипеды. Да и ходьбу пешком никто не отменял: утром и вечером вдоль дорог можно встретить немало бредущих на работу и обратно людей.

Главное же, на что обращаешь внимание,— невероятная чистота. На улицах крайне редко можно обнаружить мусорки, но на тротуарах ни единого фантика или окурка. Отдельная песня — ухоженность газонов и обилие клумб и зеленых насаждений. Страна и так не обделена пышной растительностью. Но плюс к этому многие деревья и кусты были специально высажены вдоль дорог и идеально подстрижены не только по всей столице, но и, к примеру, на всей протяженности 160-километровой дороги от Пхеньяна до Кэсона.

В целом Северная Корея сильно выбивается из ряда большинства азиатских столиц отсутствием скученности зданий, широтой улиц и неиспорченностью города наружной рекламой (ее попросту нет).

Но это с лихвой компенсируется обилием флагов КНДР, вывесок с политическими лозунгами и, разумеется, изображениями первых двух северокорейских лидеров — Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.

Памятников или портретов с нынешним руководителем страны Ким Чен Ыном нет (что объясняют его исключительной скромностью), но зато он бесспорный главный герой всех местных газет и журналов. Ну и, конечно, любой рассказ экскурсоводов про нынешнюю жизнь в стране обязательно идет с примечанием, что все хорошее сделано «под мудрым руководством товарища Ким Чен Ына». Прославляют его и песни. Совсем недавно, например, свет увидело новое духоподъемное произведение «Дружелюбный отец» (которое англоязычные СМИ сравнили с треком группы ABBA, «но с советским звучанием»), попавшее в TikTok и тут же набравшее миллионы просмотров.

Маленькая мизансцена. Один из вечеров, когда всю сотню с лишним российских туристов привозят в местный пивной бар — не только оценить северокорейское пиво, но и продемонстрировать, что местные жители не только работают на благо родины, но еще и находят время развлекаться. На ступеньках ко мне подходит явно уже выпивший мужчина средних лет, долго жмет руку и что-то эмоционально говорит на корейском. Вскоре в дело вступает его жена, отчетливо произнося по-русски «Спасибо». Благодарность русским, незамедлительно думаю я. Но пару секунд спустя выясняется, что ее «спасибо» адресовано Ким Чен Ыну, о чем они с мужем на всякий случай решили уведомить и меня.

В чужой монастырь

Если имя нынешнего Кима — неизменная часть рассказов гидов, то его дед и отец присутствуют везде в буквальном смысле зримо. Гигантские бронзовые статуи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира есть в каждом крупном городе каждой провинции, а их портретами увенчаны все государственные учреждения, образовательные и спортивные объекты. Там, где нет портретов, есть огромные красочные мозаичные панно: вот Ким Ир Сен улыбается детям, а вот он запечатлен вместе с рабочими или военными.

Но главное внешнее проявление того, что Ким Ир Сен и Ким Чен Ир и поныне живее всех живых,— значки с их изображением, которые носят все без исключения жители КНДР. Их гражданам страны дарят по государственным праздникам. Вопрос о том, что будет, если значок потеряется, вызывает искреннее недоумение — для северокорейцев это немыслимо по определению.

А вот иностранцам, к их разочарованию, получить или купить значок с изображением хотя бы одного Кима нельзя: не положено. Так же, кстати, как и получить на руки местную валюту — воны. Покупка чего-либо в КНДР (выбор, конечно, небогат: футболки, магнитики, куклы в нацкостюмах, всевозможная продукция из женьшеня) осуществляется только в специальных точках и исключительно в долларах, евро или юанях. Вывоз северокорейской валюты за пределы страны запрещен. И даже купюры вон разного номинала в альбомах в магазине сувениров, активно скупаемых российскими туристами за $20, на поверку оказываются просто качественной копией.

Политическая специфика страны диктует и определенные правила поведения для туристов. Фотографии на фоне вождей — только в строгой позе с руками по швам без малейших кривляний, заход в Мавзолей Ким Ир Сена и Ким Чен Ира (куда туристов, впрочем, водят редко) — исключительно в парадной одежде. Голубые джинсы, футболки с броскими надписями на английском, как и фотографирование военных и людей, занятых физическим трудом,— негласное табу. И, разумеется, никакого самостоятельного передвижения по городу.

«Услуги гидов обязательны, и отказаться от них нельзя»,— гласит памятка для посещающих КНДР. Такие порядки не особо импонируют свободолюбивым российским туристам. Но, к чести принимающей стороны, программу составляют настолько плотно, что сил на дополнительные прогулки почти не остается.

Наконец, в Северной Корее нет привычного интернета. Сеть Wi-Fi присутствует в избранных отелях для иностранцев, но ценник весьма высок: почти $2 за десять минут использования. Потому время путешествия по стране получается для россиян периодом цифрового детокса. У самих северных корейцев интернет есть — правда, свой внутренний, безо всякой связи с глобальной паутиной. Но его можно использовать, скажем, для вызова такси или заказа еды.

Главное же послевкусие, остающееся после посещения КНДР,— привкус «счастливого советского детства». Такого, какое, очевидно, рисовалось строителям социализма и коммунизма в лучшие годы существования СССР. Но, быть может, это просто навеяно огромным числом детей в красных пионерских галстуках, в отличие от сдержанных взрослых, щедро дарящих свои улыбки непривычным для них иностранцам.