«Падение империи» Алекса Гарленда

В прокат выходит «Падение империи» (Civil War) Алекса Гарленда — социальная утопия об охваченной гражданской войной Америке недалекого будущего. Поверхностной и неубедительной сочла нарисованную режиссером картину возможного политического апокалипсиса Юлия Шагельман.

Казалось бы, последнее, что сейчас нужно миру, и так истерзанному вооруженными конфликтами в разных географических точках,— это кино о еще одной войне, только выдуманной, тут и реальные-то документалисты не успевают фиксировать происходящее. В то же время пока еще Соединенные Штаты Америки разделены как никогда, напряжение растет в связи с приближающимися президентскими выборами: как ни цинично прозвучит, это в каком-то смысле создает бесплатную рекламную кампанию для фильма, который в оригинале называется «Гражданская война», а на плакате его красуется факел статуи Свободы, превратившийся в площадку для снайперов. Что будет, если президентом выберут кого-то не того и политические споры из соцсетей выплеснутся на улицы? Из-за границы посмотреть на это особенно занятно, а изнутри, по идее, должно быть поучительно.

Алекс Гарленд, снявший свой четвертый (и, возможно, если верить его свежим интервью, последний) полнометражный фильм, как и предыдущие, по собственному сценарию, не тратит времени на предисловия и окунает зрителей прямо в предфинальную стадию длящейся уже некоторое время войны. Президент (Ник Офферман) из Вашингтона обращается к нации: все идет по плану, правительственные войска сокрушили силы Западного Альянса, победа близка. Эти слова встречает скептическим хмыканьем фотограф Ли (Кирстен Данст), которая смотрит это выступление по телевизору в номере нью-йоркского отеля. Быстрый монтаж показывает, что Ли прославилась фотографиями из множества горячих точек, а если кто-то не поймет, что ее имя отсылает к легендарной Ли Миллер, то это потом еще будет проговорено в диалоге с ее начинающей коллегой и поклонницей Джесси (Кейли Спейни). Вместе они оказываются прямо на месте очередного теракта, которые в этой мрачной реальности, похоже, стали почти рутиной.

Ли считает, что президент, несмотря на оптимистичные заявления, долго на своем посту не протянет, и это мнение разделает Джоэль (Вагнер Моура) из «Рейтерса», который предлагает ей метнуться в Вашингтон и взять у уже ничего не гарантирующего гаранта последнее интервью. Идея, конечно, рискованная, но журналистский азарт не одолеть. Еще опаснее мысль взять с собой совсем зеленую Джесси и, наоборот, пожилого и не умеющего быстро бегать Сэмми (Стивен Хендерсон) из «того, что осталось от New York Times», но уговори Ли Джоэля высадить их из машины — и фильма бы не было. Так что в округ Колумбия длинным кружным путем через Пенсильванию и Виргинию они отправляются вчетвером.

Западный Альянс — это, как выясняется, объединенные силы Калифорнии и Техаса, объявившие войну Вашингтону, когда президент незаконно остался на третий срок. В какой политической вселенной калифорнийские либералы с веганскими смузи наперевес сумели найти что-то общее с техасскими консерваторами, почитающими вторую поправку пуще Библии, и что стало с разделяющими их чисто географически Аризоной и Нью-Мексико (на флаге Альянса всего две звезды), в картине не рассказывается. Возможно, для британца Гарленда все это — один большой и до сих пор очень дикий Запад. Возможно также, что от фантастического допущения не стоит требовать конкретики, ведь авторы даже не решаются сказать, к какой же партии принадлежит нехороший президент-узурпатор. Или не хотят, справедливо полагая, что собрать денег в прокате и с республиканцев, и с демократов можно в два раза больше, чем только с одних из них.

Однако эта расплывчатость деталей в результате превращает поездку Ли и компании в коллекцию самых что ни на есть общих мест. Конечно же, им встретятся обалдевшие от безнаказанности реднеки с ружьями, стреляющие друг в друга люди в камуфляже, давно забывшие, что именно они не поделили, белые представители среднего класса, делающие вид, что ничего не происходит,— страшнее угрозы для демократии, ясное дело, не существует, и совсем слетевший с катушек психопат, упивающийся кровавым хаосом (этот короткий выход Джесси Племонса, пожалуй, лучшее, что есть в картине).

Фоном для всего этого мог бы с тем же успехом быть, например, зомби-апокалипсис — и в тысячах фильмов и сериалов уже был. Но тогда пришлось бы отказаться от кликбейтного названия, критики не усмотрели бы на экране параллелей, а актеры не смогли бы с умным видом рассуждать на красных дорожках, что война — это, оказывается, плохо. И ведь не поспоришь: война — плохо, бомбы убивают, человек человеку волк, некоторые журналисты в погоне за сенсацией забывают об эмпатии, а лошади кушают овес и сено. Но любая новостная сводка обычного вторника куда страшнее всего, что смог придумать режиссер Гарленд.