Совладелец Совкомбанка Сергей Хотимский рассказал «Деньгам» о том, как прошло первое с 2015 года IPO коммерческого банка, почему инфлюенсеры сегодня двигают рынками капитала, почему был приобретен Хоум Банк и до какого размера акционеры Совкомбанка хотят развить свои дочерние компании на страховом и лизинговом рынках.

— Недавно Совкомбанк объявил о сделке по покупке Хоум Банка. Как давно вы начали смотреть на этот банк и почему решили купить именно его, какие у вас ключевые мотивы?

— Переговоры о покупке всего Хоум Банка начались в 2023 году и ускорились после проведения нами успешной сделки IPO. Когда твои акции уже имеют объективную биржевую оценку, договариваться насчет оплаты собственными акциями становится намного проще. В этом смысле ключевые параметры сделки были достигнуты в этом году, а обсуждение начиналось заранее.

Хоум Банк — очень комплиментарный для нашего бизнеса актив. Во-первых, это розничный монолайнер с отличным риск-менеджментом и операционным управлением. При интеграции банка в нашу группу мы сможем усилить экспертизу, сделав упор на лучших специалистов из двух банков. Какие-то функции мы сможем оптимизировать. ИТ и маркетинговый бюджет будут объединены, а это сейчас ключевой элемент конкуренции. Во-вторых, это лидер товарного кредитования в России с очень эффективной и широкой сетью из 125 тыс. точек выдачи кредитов. Банк умеет эффективно работать в этом сегменте и в части управления рисками, и в части онбординга этих клиентов и предложения им более широкой линейки продуктов. Ну и, конечно, мы получаем 3 млн активных клиентов, в том числе вкладчиков, привлечение которых с рынка было бы для нас гораздо дороже, чем в этой сделке.

— Какой эффект от сделки вы прогнозируете по росту активов, капитала, чистой прибыли?

— Как я уже сказал, мы получаем единоразовый прирост клиентской базы почти на 50%, до 9 млн человек. Розничный кредитный портфель вырастет на 25%, до 915 млрд руб., портфель депозитов физлиц увеличится на 20%, до почти 1 трлн руб. С учетом допэмиссии 5% и учетом суборда Хоум Банка в капитале Совкомбанка наш капитал увеличится на 50 млрд руб. Что касается эффекта на чистую прибыль, то основной эффект от сделки мы ожидаем увидеть уже в 2025 году, когда полностью завершится интеграция банка и пройдут все расчеты. Мы уверены, что сможем выйти на плановую отдачу до 30% на вложенные в покупку средства.

— То есть вы выступите полным правопреемником Хоум Банка по его обязательствам в субординированных еврооблигациях и не будете их списывать? Планируете ли вы возобновлять выплаты по субордам?

— Безусловно, мы возьмем на себя все обязательства Хоум Банка, в том числе и по субординированным облигациям, и, естественно, списывать их не планируем, потому что они учитываются в капитале, а капитал лишним или ненужным не бывает. У нас есть много идей, как его применить. Что касается выплат по субордам, то мы будем в точности повторять наш подход по выплатам по нашему субординированному долгу. Каких-то новых подходов и решений здесь нет — многое уже отработано рынком и стало общепринятым, в каких-то моментах, например в части замещения облигаций, есть четкая и детализированная процедура по новому закону, здесь мы тоже ничего нового не придумаем.

— В ближайшее время до момента завершения интеграции Хоум Банка мы, скорее всего, не увидим вас на рынке банковских M&A, но какова вероятность сделок с вашим участием на страховом и лизинговом рынках, где вы активно развиваете свои дочерние компании?

— Интеграции Хоум Банка займет до года. Это крупнейшая по масштабу интеграция в нашей истории. Задачка со звездочкой. Тем не менее мы уверены, что сможем все завершить в течение 12 месяцев. До этого вероятность новых сделок в части банков действительно невысокая. Никогда не говори «никогда», но сейчас наш фокус — именно качественная интеграция. Вы правы, что на страховом и лизинговом рынках, где мы активно развиваем свои дочерние компании, мы вполне готовы к неорганическому росту. Дальнейшая консолидация на этих рынках неизбежна. Компании уже вошли в топ-10 по основным показателям, но мы хотим расти дальше. Наша амбиция — в каждом нашем рынке быть третьим-четвертым среди частных игроков.

— На сегодняшний день акции Совкомбанка выросли с момента IPO почти на 50%, но некоторые аналитики считают, что акции до сих пор чуть ли не в два раза недооценены. На ваш взгляд, какая сейчас справедливая цена?

— Мы не оцениваем свои акции, это не наша работа, наша работа — заниматься тем, чтобы были хорошие показатели и высокая прибыль. А что касается справедливой цены, тут надо начать с базовой ситуации: российский рынок в целом сильно недооценен. Поэтому вместе со всем отечественным рынком мы тоже недооценены, а больше, чем другие акции, или меньше — время рассудит. У нас нет какой-то мотивации, чтобы акция стоила обязательно больше или меньше. Главное, чтобы и дальше все шло плавно и вверх, без резких движений, и люди зарабатывали, а не теряли деньги.

— То есть вы не заинтересованы в резком росте акций банка?

— Мы же не продаем акции… Зачем? Еще раз повторюсь: главное, чтобы люди зарабатывали и любили нашу акцию.

— Вы сейчас задним умом не считаете, что слишком дешево провели размещение?

— Мы создаем долгосрочный положительный имидж банка как эмитента на пять, семь, десять лет вперед. Получился сразу хороший рост, кто-то зашел, перепродал, вышел; мы, как называется на языке инвестора, «накормили спекулянтов». С другой стороны, это показывает ликвидность акции. Потом эти люди, которые сегодня продали, а завтра опять купили, а послезавтра стали нашими клиентами. Это был стратегический шаг, который не измерялся в плюс-минус рубль оценки.

— Я правильно понимаю, что подготовка к этому IPO заняла не один год?

— Первого сотрудника, который теоретически должен был начать разрабатывать вопрос, когда и как банку выйти на IPO, наняли почти десять лет назад. Естественно, в 2014 году мы были не готовы. Сейчас это наша четвертая попытка.

— Тот факт, что акции банка ликвидные, к тому же хорошо растущие в цене, может подтолкнуть кого-нибудь из старых акционеров банка зафиксировать прибыль и продать часть своих акций?

— В настоящий момент никто из наших акционеров не заинтересован в продаже, но тут многое зависит от цены: 2024 год большой, еще осталось девять месяцев, и, может, в четвертом квартале сложится цена, которая кого-то искусит, и он выйдет на рынок со своим пакетом.

— Насколько я понимаю, теперь вы планируете предлагать свои услуги по выходу на IPO для других компаний. Обязательно ли для этого самому пройти весь процесс?

— Когда ты прошел, что должен пройти твой клиент в качестве эмитента, у тебя складывается понимание соотношения различных составляющих, влияющих на процесс. Все-таки мир очень поменялся после 2022 года, совершенно другие факторы имеют значение. Мы видим, что наш опыт интересен клиентам: как составить правильное стратегическое видение того, какими шагами нужно двигаться, больше пакет предлагать или меньше, по какой цене. Они хотят, чтобы это было путешествие длиною в несколько успешных лет, а не короткая вспышка и много разочарованных людей. Мы такое уже видели, и вроде собственник не озолотился, но при этом он имеет негативный настрой инвесторов, который не так просто исправить. Чтобы избежать таких ошибок, я думаю, наш опыт для клиентов будет очень ценен.

— Разве IPO не зависит от сектора экономики: одно дело разместить акции банка, другое — разместить акции розничной сети или металлургического завода?

— В России для IPO сегодня очень важно рассказать правильную историю роста и показать инвесторам, что такая возможность есть. При этом есть индустрии, которые органически быстрорастущие, есть индустрии, которые в принципе не растут с большой скоростью в силу объективных обстоятельств. Таким будет сложнее выходить, но тоже можно, потому что здесь важно найти правильный баланс ценообразования и базы инвесторов. Есть инвесторы, которым стабильность важнее быстрого роста. Их меньше, но, если ты проводишь правильное таргетирование, ты можешь найти этих людей, правильно рассказать им свою историю и получить отличную базу. И вот именно эта работа, таргетирование правильной части инвесторов, и является, наверное, для любого инвестбанка тем ключом, который ценят эмитенты, выбирая его как консультанта.

— То есть тут уже работает не столько ваш опыт личного размещения акций, сколько возможности ваших аналитиков и медийщиков?

— Опыт тоже важен, потому что в процессе подготовки к IPO приходится выстраивать прямые связи с огромным количеством аналитиков, а также очень сильно сейчас влияющих на рынки инвестблогеров, инфлюенсеров. Это новая примета времени. Когда мы размещались, мне приходилось 20-летним мальчикам, которые смотрелись бы, мягко говоря, странно при размещении даже в 2019 году, очень подробно рассказывать и объяснять, что, зачем и почему. И, кстати говоря, вопросы таких юных по стандартам индустрии блогеров-аналитиков зачастую были более продвинутые и качественные, чем формальные вопросы аналитиков крупнейших фондов. Сегодня нужно встраивать общение с такими группами новых медиа в эту работу и нужно делать это правильно. Когда ты сам прошел эту революцию, которая у нас произошла на рынке ECM, конечно, ты можешь лучше клиенту объяснить, как ему поступать.

— Старые подходы уже совсем не работают?

— Давайте начнем с самого простого примера: мы издали комиксы относительно нашего IPO, чтобы было максимально наглядно и понятно про индустрию, про то, чем банки в принципе занимаются и как это работает. Это все было немыслимо в классической модели, где мнение 50 ключевых якорных фондов определяет твою цену. Но это более чем актуально сегодня на рынке, на котором десятки тысяч инвесторов. При этом у нас начинают инвестировать даже подростки — родители доверяют детям какие-то суммы буквально со школьной скамьи. Очень важно найти общий язык, найти определенные нестандартные подходы, и в этом смысле успех будет за теми, кто перестраивается быстро.

Максим Буйлов