Директор НИЦ «Черкизово» Сергей Шаповалов о новых технологиях и подготовке кадров

Российские производители продуктов питания все активнее переходят на новейшие технологии. А наиболее динамично развиваются в этой сфере научно-исследовательские центры, в задачу которых входит улучшение технологической базы предприятий. Пионером среди таких учреждений стал Научно-испытательный центр (НИЦ) «Черкизово», входящий в состав одного из крупнейших производителей мяса в стране. О роли прикладной науки, сложностях подготовки квалифицированных специалистов, работе с вузами и ключевых проектах Business Guide рассказал директор НИЦ «Черкизово» Сергей Шаповалов.

—BUSINESS GUIDE: Зачем сегодня участникам рынка АПК вкладываться в инновации и развивать свои научные центры?

—СЕРГЕЙ ШАПОВАЛОВ: Создание научных центров — это ответ на вызовы природы, которая может тем или иным образом вмешиваться и даже уничтожать бизнес. Самый простой пример — пандемия COVID-19. Точно такие же заболевания, вирусные, бактериальные, происходят сегодня и в животноводстве. Мир сегодня устроен так, что дешевые мясо, молоко, яйца мы можем получить только тогда, когда ведем интенсивное производство: скопление определенного количества голов на площадь позволяет получать с небольшой территории большой объем продукции. А те вызовы, которые сегодня существуют в виде африканской чумы свиней (АЧС), птичьего гриппа, синдрома репродуктивной смертности, болезни Гамборо,— они могут в какой-то момент уничтожить все животноводство.

—BG: Какова история создания НИЦ «Черкизово»?

—С. Ш.: Шесть лет назад в «Черкизово» произошла неприятность — вспышка АЧС. И нам нужно было показать всему сообществу, что мы можем очень быстро реагировать на заражение животных. И вот собственники поставили задачу сделать центр мирового уровня, который выполнял бы все операции с точки зрения измерения: от поля до стола. Нужно было анализировать качество почвы, воды, семенного материала, растений, премиксов, комбикормов, добавок, антибиотиков, качество вакцин и, в конце концов, качество готовой продукции. Для этого и был создан Центр «Черкизово» — чтобы на всех этапах точечно проводить измерения, исследования и гарантировать потребителю возможность получать самую безопасную и вкусную продукцию с максимальной энергетически-биологической ценностью. Продукцию, которая не содержит патогенных микроорганизмов, аллергенов, тяжелых металлов, не загрязнена так называемыми ксенобиотиками, которые влияют на здоровье и метаболизм человека.

Потом у «Черкизово» возникла идея, чтобы проводить такие же испытания и для внешнего рынка, и мы делаем это уже на протяжении пяти лет. С нами работают большие компании, холдинги, в том числе производители детского питания, которым мы помогаем разобраться в вопросах безопасности и качества продукции, соответствия всем технологическим процессам. Сегодня можно иметь самое лучшее производство, но необходимо также измерять параметры, причем на хорошем оборудовании, а для этого нужны специалисты.

—BG: Насколько сложно для вас подбирать кадры? Какие требования к ним предъявляет НИЦ «Черкизово»?

—С. Ш.: Наверное, в этом отношении мы самая оригинальная компания. Пять лет назад мы сделали упор на молодежь, вчерашних выпускников. Риск был на грани фола, но впоследствии это помогло создать команду высококлассных профессионалов. У нас работает очень молодой коллектив: средний возраст сотрудников — всего 28–30 лет. Наш центр состоит из трех направлений, и их возглавили совершенно гениальные специалисты Елена Корнилова, Вячеслав Калашников и Тимофей Ткачик. Все они кандидаты наук, которые имели невероятный бэкграунд: кто-то — в молекулярной биологии, кто-то — в ветеринарно-санитарной экспертизе. И эти три человека набрали под себя людей, которые могли потом выполнять все необходимые в современной лаборатории задачи.

На самом деле с кадрами сегодня все очень непросто. Мы работаем с огромным количеством вузов: Российским государственным аграрным университетом — МСХА им. К. А. Тимирязева, Московской государственной академией ветеринарной медицины и биотехнологии им. К. И. Скрябина, Волгоградским государственным аграрным университетом, Первым МГМУ им. И. М. Сеченова и др. И я не могу сказать, что у кого-то из выпускников конкретного вуза образование лучше. Это мое личное наблюдение. Вообще все зависит от человека. Если вы хотите попасть ко мне на работу, я задам тест из трех вопросов, если ответите — я вас готов брать. Первый вопрос — какая концентрация соли в морской воде, второй — есть ли витамин А в моркови, и третий: назовите микроэлементы, которые нужны сегодня человеку либо животному. Это школьная программа по большей части.

Безусловно, хочется, чтобы человек имел глубокую фундаментальную подготовку. Но мы используем самое современное оборудование, которого нет в вузах, и у студентов нет возможности практиковаться. Оборудование становится все более компактным, роботизированным и диджитализированным. В нашем случае оно на 90% иностранное, все программы не русифицированы. То есть, чтобы работать у нас, человек должен разбираться в базовых понятиях химии, в хроматографии, хромато-масс-спектрометрии, иметь базовые знания английского. Нужно уметь ставить задачи приборам, задавать правильные программы. Научиться работать на приборах, скорее всего, сможет любой человек, но с точки зрения химии, хроматографии очень важны руки и честность. Человек, который работает в лаборатории, должен безукоризненно работать руками — тогда он выдаст правдивый результат.

Если обобщить, нам в первую очередь нужны специалисты с хорошими теоретическими основами знаний, гибким мышлением, пытливым умом, с желанием развиваться и совершенствоваться. С точки зрения темперамента и эмоциональной составляющей нам нужны как энергичные, активные, так называемые энерджайзеры, так и абсолютные флегматики, которые могут часами без движения сидеть за микроскопом и выполнять монотонные манипуляции. Но сегодня оборудование стоит настолько дорого (стоимость некоторых приборов достигает $1 млн), что подпускать к нему молодого специалиста — это всегда риски, причем большие.

—BG: А как вы дотягиваете вчерашних выпускников до нужного уровня?

—С. Ш.: Самый простой пример — наставничество. Мы ставим одного человека, который во всем помогает и показывает, то есть идет внутреннее обучение. Кроме того, у нас есть инженеры, которые принимают участие в инсталляции приборов и также обучают новых людей. Таким образом выпускники проходят начальное обучение, и мы можем понимать, что они сделают все манипуляции правильно. Но этого мало. Через шесть-семь месяцев после обучения мы организовывали каждому специалисту стажировку в одной из европейских или американских лабораторий на пять-семь дней. И все вопросы, которые у специалиста накопились, он может решать уже с высококлассными профессионалами мирового уровня. Конечно, больше повезло тем, у кого была лучше языковая база: как правило, они проходили стажировку четыре-шесть раз. Если говорить о химии, лучше всего учиться у испанцев, немцев и голландцев. Если о молекулярной биологии — то у американцев. В целом с начала работы НИЦ наши специалисты посетили 12 стран, всего проведено более 2 тыс. человеко-часов стажировок.

Мы таким образом решаем несколько задач. Во-первых, развиваем специалиста, который понимает, что он нужен компании, что мы вкладываем в его обучение. Во-вторых, специалист набирается дополнительного опыта и становится виртуознее, может делать манипуляции глубже, четче и быстрее. Третье: специалист смотрит, как организован процесс в иностранной лаборатории. И, наконец, мы привозим сюда знания новых методик. Например, если не получается какой-то процесс, мы вместе с поставщиком методики заключаем договор, компания присылает из США специалиста, который приезжает и неделю учит наших работников. Не потому, что мы ничего не умеем, а чтобы получить секрет, тонкости приготовления субстрата, которые известны только ему как создателю методики.

Кроме того, НИЦ в своем арсенале имеет лицензию на проведение образовательной деятельности с правом выдачи документа государственного образца. На базе этого направления проходили стажировки и обучение более 100 человек.

—BG: Насколько сегодня с внедрением все более современного оборудования меняется значимость кадров? И какие специальности будут наиболее востребованы в ближайшие годы?

—С. Ш.: Точно так же, как невозможен полет в космос без космонавтов, без высококлассных кадров невозможно производить продукты питания и выращивать животных с применением высоких технологий. Пищевая и аграрная индустрия развиваются колоссальными темпами. Но ни одна машина не может полностью прогнозировать процессы, которые происходят в живом мире.

В целом для лабораторной службы необходимы хорошие химики, биоинформатики, хроматографисты, микробиологи, генетики, вирусологи и специалисты в области качества, эргономии и т. д. Очень остро стоит вопрос со специалистами ветеринарной медицины и эпизоотологии, становятся востребованы технологи в выращивании и диетологи. В мясопереработке требуются технологи, инженеры и специалисты в области R&D — это люди, которые придумывают новые продукты и создают рецептуру. Они работают на стыке биотехнологии, биохимии, химии и знают о существующих в мире достижениях, способны сформулировать задачи для аналитической и инженерно-технической проработки. В результате все они могут улучшить ключевые показатели бизнеса как на конкретном производстве, так и в индустрии, добиться снижения затрат, ускорить ввод монетизируемых инноваций, выход на новые рынки и т. д.

—BG: Сколько времени занимает подготовка специалиста с нуля?

—С. Ш.: Процесс подготовки высококлассного специалиста очень трудоемкий. В течение первого года ему нужно «ставить руки», на второй год он становится очень хорошим исполнителем, через три-четыре года уже может вносить в процесс какие-то свои вещи, а через пять лет это хороший R&D-специалист. Бывает, что от нас уходят люди, но даже здесь нам есть чем гордиться: проработав в «Черкизово» всего два-три года, молодые специалисты потом становятся руководителями лабораторий, даже западных компаний. Один из наших бывших сотрудников стал директором R&D-центра фармацевтической компании. Хорошо этот или плохо? С одной стороны, хорошо — мы видим, что специалисты востребованы, а мы являемся базовой стартовой школой. С другой, конечно, очень жалко, что мы вкладываемся в специалистов, а смежные отрасли, как коршуны, забирают самых лучших.

НИЦ «Черкизово» постоянно инвестирует в профессиональное развитие своих специалистов. Например, Совет по экспорту сои США уже несколько лет сотрудничает с нами, приглашая специалистов центра на тренинги и курсы в ведущие учебные заведения и хозяйства Европы. Эта синергия научных школ различных стран позволяет вывести качество научных исследований и разработок НИЦ на более высокий уровень и занимать лидирующие позиции в области лабораторной диагностики в аграрном секторе.

—BG: Растить кадры — дорогой процесс?

—С. Ш.: Да, конечно. Каждый раз компания вкладывает в сотрудников дополнительные ресурсы. Вуз не дает тех базовых компетенций, которые нужны для готового специалиста.

—BG: Потребности бизнеса и возможности вуза, наверное, самый острый вопрос в теме подготовки кадров. Какой возможен консенсус?

—С. Ш.: Во-первых, работодатель должен принимать участие в формировании структуры образовательных программ. Во-вторых, помогать распространять и вовлекать преподавателей и студентов в освоение передовых технологий и лучших практик на производстве, что мы сегодня и пытаемся делать. «Черкизово» прилагает огромные усилия для повышения квалификации преподавателей, организации новых кафедр, R&D-центров. Мы принимаем участие в совместных стажировках, проектах, проводим экскурсии и дни открытых дверей, выступаем перед студентами с различными обзорными лекциями. И самое важное — готовим научные кадры. Многие сотрудники НИЦ окончили как аспирантуру, так и были соискателями в вузах.

Однако и аграрные вузы должны быть более инициативными и ближе работать с бизнесом. Я понимаю — у них сложная программа, которая тяжело меняется, но у них есть и вариативная часть. И здесь может получиться очень хороший консенсус. Большому бизнесу и большой аграрной науке нужно садиться за стол переговоров и честно выстраивать отношения. Мы должны сказать: не надо готовить простых специалистов ветеринарной медицины, 80% которых уйдут в ветеринарные клиники по лечению домашних животных. Дайте нам хорошего промышленного ветеринарного специалиста в птицеводстве, свиноводстве. Мы считаем, что высший пилотаж — это промышленная ветеринария, где ветеринар заботится о здоровье тысяч и миллионов голов животных. Но наши специальности, которым учат в аграрных вузах, до сих пор очень тяжелые, негибкие. Нам, например, не нужен зоотехник, нам нужны отдельно технолог и диетолог — тот, кто составляет рационы для животных. Должна быть дифференциация, как есть в медицинских учреждениях, нужно давать узкую специализацию. На последнем курсе надо больше практики и больше глубины. Тогда бизнес будет готов платить специалисту и он будет востребован.

Другой важный вопрос — имидж профессии. Сегодня в фильмах и сериалах часто показывают юристов, менеджеров в красивых костюмах с дорогими часами. А почему бы героем не сделать ветеринарного врача или другого представителя аграрной индустрии? Это уважаемые, нужные профессии — необходимо повышать их узнаваемость.

—BG: Расскажите о сотрудничестве с институтами развития.

—С. Ш.: Группа «Черкизово» стала одной из первых компаний, которая начала работу со «Сколково», негосударственным институтом развития «Иннопрактика», с Фондом содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (Фонд Бортника), ИНТЦ «Мичуринская долина» — инновационной площадкой для научных исследований и разработок. У нас сегодня есть совместные проекты и в образовательной среде, и в научной среде.

НИЦ также ведет большую работу в плане социальных проектов, профориентации, участвует в мероприятиях мэрии Москвы, конкурсах лучших научных разработок. Мы хорошо понимаем, куда будет двигаться пищевая foodnet-индустрия в ближайшие пять-семь лет. Помогаем и различным регионам. Например, Ленинградская область хочет, чтобы один из первых foodnet-проектов в России был у них. Они четко поставили задачу — иметь на полках 2–3% продуктов с геропротекторными свойствами, чтобы люди жили дольше и счастливее. Это очень большая работа, в которую вовлечены наша GR-служба, многие руководители и специалисты. В скором времени мы сможем продемонстрировать достижения по совместным проектам.

—BG: Можете немного о самых важных или последних проектах НИЦ рассказать?

—С. Ш.: Если говорить про самые новые проекты, то сегодня мы получили аккредитацию для выявление РНК коронавируса COVID-19 (SARS-CoV-2) в окружающей среде. Это нужно и для внутренней безопасности, и для соблюдения экспортных требований. Мы стали первой частной лабораторией, аккредитованной для этих целей в России.

Самое большое достижение НИЦ — это лидерство в области точности измерений, испытаний и диагностики. По результатам межлабораторных сличений различных ведущих европейских провайдеров НИЦ вошел в топ-10 лучших лабораторий и в общем зачете более чем из 90 лабораторий занял десятое место. Переломным моментом в 2018 году впервые в России и в истории «Черкизово» стала продажа на рынке интеллектуальной разработки мирового уровня — математических уравнений второго порядка для калибровочных решений по оценке чистых форм аминокислот (лизина, метионина, треонина, валина) методом инфракрасной спектроскопии. Сегодня мы не представляем выращивание животных без чистых форм аминокислот. Эти наши разработки прошли тщательную экспертизу двух немецких компаний и сегодня пользуются популярностью в кормовой индустрии не только России, но и Европы.

—BG: Может ли модель НИЦ «Черкизово» стать примером для других компаний?

—С. Ш.: Мы с большим интересом наблюдаем, как наши конкуренты и западные компании создают подобные центры в РФ, пытаются найти точки роста. Точнее, для нас они даже не конкуренты, а партнеры, с большинством из которых мы знакомы, помогаем друг другу консультациями и знаниями. После нас в России были запущены три аналогичных испытательных центра, куда вложены серьезные инвестиции и где подбирается хорошая команда. Я думаю, модель научно-испытательных центров будет только тиражироваться.

Мы же со своей стороны открыты и готовы помогать. Потому что в науке нет преград — это общее дело страны. Чем больше будет хорошей продукции, тем более конкурентоспособными мы будем не только у себя в стране, но и на внешних рынках.

Интервью взял Антон Степанов