Бенуа Жако о своем новом фильме с Шарлоттой Генсбур

На Роттердамском фестивале, помимо прочего, состоялась мировая премьера фильма «Сюзанна Андлер» по пьесе Маргерит Дюрас. С автором этой картины, известным французским режиссером Бенуа Жако, побеседовал Андрей Плахов.

— Вы обратились к пьесе Дюрас, написанной еще в 1960-е годы. Что означает для вас это имя, равно известное в литературе, театре и кино? Вы ведь когда-то работали у нее ассистентом?

— В свои 20 лет я только лишь мечтал о том, чтобы стать режиссером. Пришел на съемочную площадку сначала ассистентом к таким опытным постановщикам, как Марсель Карне и Роже Вадим. Но когда попал к Маргерит Дюрас, это в корне изменило мое отношение к кино. Именно тогда я начал себя с ним идентифицировать, и мое желание всерьез освоить режиссерскую профессию стало значительно сильнее. Маргерит помогла мне понять, что режиссура требует сочетания двух качеств — сознательности и свободы выражения. Сегодня, когда с тех пор прошло несколько десятилетий, когда сотни и тысячи людей во всем мире прошли через опыт режиссуры, это снова оказывается важно, может быть, важнее всего — говорить на языке кино свободно и сознательно.

— Что именно вы хотели подчеркнуть для сегодняшней публики, экранизируя пьесу полувековой давности?

— Любовные отношения молодого мужчины, пытающегося завоевать мир, и опытной разочарованной женщины гораздо старше его — этот сюжет принадлежит к числу вечных. Пройдя через 30 лет карьеры, я могу смотреть на свою режиссерскую жизнь как на что-то осуществившееся и даже почти завершенное. Может быть, «Сюзанна Андлер» — мой последний фильм, может, я сделаю еще один. В любом случае я чувствовал дыхание полной свободы, и вот она обратила меня к творчеству Маргерит Дюрас. Потому что именно встреча с этой замечательной женщиной стала поворотным пунктом на моем профессиональном пути. И этот фильм — полный любви и признательности трибьют, посвящение Маргерит.

— Когда Дюрас писала свою пьесу, положение женщины в обществе было гораздо менее свободным, чем теперь. Как вы учитывали эту разницу?

— Мы мгновенно забываем про нее, так сильно и убедительно написана пьеса. Героиня томится в тюрьме изжившего себя супружества. При этом нет ничего более сложного, энигматичного, чем жизнь пары, особенно если они состоят в браке. За очевидностью тут всегда скрывается тайна. Дюрас максимально приближает нас к этой добровольной пленнице золотого чертога, дает почувствовать все порывы, все нюансы ее состояния. Мне оставалось найти актрису, способную принять этот вызов.

— У вас огромный опыт работы с французскими актрисами — от Изабель Юппер и Катрин Денёв до Леа Сейду и Кьяры Мастроянни. Что вы можете сказать про Шарлотту Генсбур, играющую роль Сюзанны?

— Каждая из упомянутых актрис имеет свои особенности, Шарлотта тоже. У нее их даже больше, поэтому ее трудно и не нужно сравнивать с другими. Во Франции она стала «иконой» очень рано. В ней сочетаются способность к риску и то, что я называю светоносностью: она в самом деле излучает свет, в ней есть что-то жизнеутверждающее. И еще она актриса скупого жеста: не показывая как будто бы ничего, она умеет выразить все.

— В вашем фильме мало действия и всего одна локация — роскошный буржуазный дом на берегу моря. Как вы преодолевали театральность структуры пьесы?

— Мне было принципиально важно это единство места. Кино дает возможность открыть перспективу, выйти в пространство «широкого экрана». Это отвечает сюжету пьесы и фильма. Ведь это фильм про ментальное путешествие женщины, которое происходит не в физическом универсуме, а прежде всего в ее сознании.

— И все-таки хочу спросить ваше мнение о том, как изменились отношения женщин и мужчин под влиянием идей феминизма?

— Я бы не стал так ставить вопрос. Перемены есть, но отношения между полами в корне не изменились, они таковы же в своей основе, как 50 лет назад. Поэтому мир Маргерит Дюрас не стареет.