С баррикад на пуанты
Парижская опера вернулась к публике с «Жизелью»
В Парижской опере после почти двух месяцев забастовки — самой продолжительной за 350-летнюю историю главного французского театра — возобновились спектакли. Балетная труппа вернулась на сцену в «Жизели» Адольфа Адана в редакции Патриса Барта и Евгения Полякова 1991 года, декорации и костюмы восстановлены по историческим эскизам Александра Бенуа. Посмотрев два состава, Мария Сидельникова убедилась, что профсоюзная борьба не истощила силы балетных артистов.
«Чтобы сохранить связь с вами и экономическую работоспособность Оперы, мы приняли коллективное решение показывать сегодняшний спектакль. Но мы по-прежнему мобилизованы и будем добиваться отмены проекта пенсионной реформы и принятия исключительных требований нашего Дома» — с этого сообщения теперь начинается в Парижской опере каждый спектакль, и разъяренные «бууу» части зрителей стремительно тонут в овациях поддержки и солидарности.
Коллектив Парижской оперы — хор, оркестр, техперсонал и, главное, балетные артисты — стал лицом нынешней забастовки во Франции, одна из главных целей которой — остановить отмену так называемых специальных режимов для профессий с особыми, тяжелыми условиями труда (см. “Ъ” от 20 декабря 2019 года). C 5 декабря в Опере было отменено 76 представлений опер и балетов. Текущий ущерб, по самым скромным оценкам,— более €16 млн; последствия — минус как минимум три новые постановки, запланированные на сезон-2020/21, который никак не утрамбуют и не объявят по финансовым причинам. Реформа еще на стадии переговоров, однако представители профсоюзов аккуратно дают понять, что власти все же идут на попятную и разбирают каждый случай в отдельности. Подтверждением служит и возобновление спектаклей в Парижской опере. Хотя дамоклов меч по-прежнему висит над каждым спектаклем, профсоюзы все же сменили тактику: на премьеры и спектакли, попадающие на дни национальной стачки, рассчитывать не стоит, все остальное пока по расписанию.
К возвращению на сцену балет Парижской оперы подошел буквально в боевой готовности. Вернулись после травм этуали Матиас Эман и Жермен Луве, приехали после затяжных отпусков и работы в других компаниях солисты, и главные партии в «Жизели» даже на утренних спектаклях танцуют исключительно этуали.
Самым ожидаемым дебютантом в нынешней сессии стал Уго Маршан. Атлетичный рослый красавец и самая яркая звезда нового поколения Парижской оперы не загоняет себя в рамки амплуа и принципиально не сверяется с образцами. Маршан даже не пытался изображать аристократа, сделав ставку на свой главный козырь — мужественность. Его Альберт — не заигравшийся в любовь юноша, но полный ответственности и сопереживания муж: он разве что не сходит с ума вместе со своей Жизелью. Эту редкую для Альберта степень эмпатии оценила Амандин Альбиссон — самая женственная этуаль в сегодняшней труппе. И если в первом акте они еще примерялись друг к другу, допуская технические небрежности, то во втором — «загробном» — слились безраздельно: она стала призраком, он — ее плотью.
Иную трактовку представили этуали Людмила Паглиеро и Матиас Эман. Здесь бал правила Жизель. Героиня Паглиеро — многосложный сплав романтического флера и предельного реализма (сердечный приступ этой Жизели во время плясок с подружками почти напугал натуралистическими подробностями). Отнюдь не балетным драматизмом Людмила наполнила и сцену безумия. Такую Жизель — маленькую, хрупкую, скрюченную, с этим жутким беззвучным смехом — легко можно было представить в балетах Матса Эка. С той же почти безумной аффектацией, лишь слегка прикрытой личиной покорности и смирения, она будет отвоевывать своего Альберта у Мирты. Физическая форма Паглиеро позволяет ей не думать о технике. Подскоки на пальцах, вынимания developpe, трепетания стопы для нее — часть персонажа, а не балетного текста. А вот в дуэтах пришлось о технике вспомнить. С Эманом она танцует редко: он лишь недавно вернулся после травмы, в поддержках чувствовал себя неуверенным, что и подтвердилось в первом адажио второго акта, которое чудом не закончилось падением балерины. Но собственный рейтинг Эман все же не уронил: в вариациях был по обыкновению легок, а в серии антраша продемонстрировал свой ballon, над которым, к счастью, травмы пока не властны.
Однако успех «Жизели» невозможен без кордебалета, и были опасения, что протестные танцы на парижских мостовых и ступеньках Оперы (именно рядовые артисты труппы выходили на улицы) скажутся на его качестве. Но профсоюзная борьба не истощила силы танцовщиц. Выверенные до миллиметра port de bras, безупречные позы и руки «под старину», арабески острее копий, воинствующая энергия прыжков. Возможно, свою роль сыграл незаметно назначенный новый maitre de ballet, звездный танцовщик советского Большого театра, убежавший в лондонский Королевский балет в 1990 году Ирек Мухамедов. Как бы то ни было, второй акт «Жизели» стал своего рода творческим манифестом бастующей Оперы: этому хладнокровному, бескомпромиссному войску лучше не перечить. Затанцуют до смерти и до пенсии ждать не будут.