Руководитель калининградской «Экозащиты!» Александра Королева — о вынужденной эмиграции в Германию

Глава калининградской общественной организации «Экозащита!» Александра Королева попросила политического убежища в Германии. Ранее “Ъ” сообщал, что госпожа Королева в начале июня покинула Россию в связи с уголовным преследованием — в отношении эколога было возбуждено пять уголовных дел из-за отказа «Экозащиты!» платить штрафы и признать себя «иностранным агентом». После пересечения границы Александра Королева не общалась с российскими СМИ. В беседе с “Ъ” она объяснила, почему предпочла покинуть страну и готова ли вернуться.

— Вы покинули Россию в начале июня и с тех пор не давали никаких комментариев. Почему именно сейчас вы согласились поговорить с журналистами?

— Прошло время, мне показалось, что пора уже самой что-то сказать, а не оставаться за спиной у Владимира (Владимир Сливяк, сопредседатель «Экозащиты!».— “Ъ”), который был вынужден комментировать эту ситуацию в течение месяца. Плюс для нас очень важно, чтобы всем стало понятно, откуда взялись эти уголовные дела.

— И откуда?

— Это ответ на многолетнюю работу «Экозащиты!», которая привлекает внимание к разнообразным опасным проектам. К строительству атомных станций, к добыче угля, создающей условия, при которых невозможно жить людям.

«Экозащита!» убедила ряд европейских инвесторов не вкладывать деньги в строительство АЭС в Калининграде. После этого строительство станции остановилось.

В акте Минюста о включении «Экозащиты!» в реестр «иностранных агентов» в 2014 году в списке причин именно эта наша кампания стояла на первом месте. Выступаешь против АЭС — «иностранный агент». В марте 2019 года «Экозащита!» выпустила доклад об экспорте российских АЭС, в нем среди прочего есть информация о суммах, которые выделяются на проекты строительства АЭС за рубежом. Сегодня это около $90 млрд в качестве кредитов под очень низкий процент, около 3% в большинстве случаев: о таких ставках не может и мечтать бизнес в России. Никак не могу понять, агентами чего мы являемся, пытаясь сохранять природу государства, в котором мы живем.

В департаменте коммуникаций ГК «Росатом» отказались комментировать “Ъ” это заявление экоактивиста.

— Вы поэтому отказались признать свою организацию «иностранным агентом»?

— Да. В 2014 году мы стали пятой организацией в списке Минюста — и первой экологической. Мы приняли принципиальное решение не исполнять ни буквы этого закона, отказались признавать себя «иностранными агентами», так как всегда работали ради сохранения природы в России. Отказались сдавать регулярные отчеты по четыре раза в год. Для этого пришлось бы выделить отдельного сотрудника, который станет заниматься исключительно отчетностью, а для организации это дополнительные ресурсы. Я вас уверяю, ни один фонд не согласится дать дополнительные ресурсы организации, чтобы она писала дополнительные отчеты. И мы сразу же получили штраф, максимально возможный по действующей статье КоАП — 300 тыс. руб.

Нас никогда не щадили и всегда назначали «верхний вариант» штрафа — не сто тысяч, а триста, не десять, а пятьдесят.

В итоге штрафов накопилось миллион рублей с лишним. К тому же нам арестовали счет и то ли по ошибке банка, то ли по ошибке приставов эта сумма удвоилась (в организации заявляли о намерении оспорить сумму штрафа.— “Ъ”). Тем не менее давление осуществлялось только на организацию — люди могли продолжать работу. Но в июне 2019 года ситуация коснулась уже меня лично.

— Что произошло?

— 3 июня, в понедельник, мне позвонил старший дознаватель ФССП по Калининградской области и сообщил, что против меня открыты уголовные дела, поэтому 5 июня я должна прийти на допрос. Повестки никакой не было. 5 июня я выехала — но не на допрос, а в Германию.

— Почему именно туда?

— Отчасти потому, что здесь много организаций, с которыми «Экозащита!» давно сотрудничает. Есть петиция 45 организаций в мою защиту (была подписана 28 июня, в том числе WWF, Greenpeace.— “Ъ”), в ней большинство организаций — немецкие.

— Вы действительно подали прошение о предоставлении убежища в Германии?

— Да, документы поданы. Но это очень долгий процесс с непонятным исходом. Не понятно, сколько времени это займет. Как, впрочем, и то, что осталось в Калининграде: уголовные дела, исход по которым также не ясен. Хотела бы поблагодарить наших адвокатов из «Общественного вердикта», которые помогают нам в судах уже почти пять лет.

— Вы рассматривали вариант остаться в России?

— Я советовалась с юристами, а они разводили руками и говорили, что мне вполне может угрожать домашний арест. Честно говоря, с момента, когда я услышала варианты своей дальнейшей жизни, я ощутила на себе ошейник. Даже не электронный браслет на ноге, а именно ошейник на шее.

У нас есть документы, где административные дела названы «перспективными для уголовных».

По ним существует шесть видов наказания: еще один штраф, запрет занимать определенные должности, обязательные работы, принудительные работы, арест и лишение свободы на два года. Поскольку вся история «Экозащиты!» показывает, что нам всегда назначали верхнюю границу наказания, то почему я должна надеяться, что сейчас обойдется штрафом?

— Какой ваш дальнейший план действий?

— Во-первых, мы будем оспаривать постановления о возбуждении уголовных дел. Наша позиция в том, что не было оснований эти дела открывать. Либо судебные приставы не знают законов о том, как можно тратить целевые средства, либо знают — и тогда это незаконное давление. За этим может стоять Министерство юстиции — в материалах судебных приставов наши юристы обнаружили письмо федерального Минюста конца 2018 года, где, по сути, от приставов требуется усилить давление на «Экозащиту!» и отчитаться об этом. В общем, если суд будет честным, то можно ожидать только оправдания по уголовным делам. Во-вторых, мы с коллегами постараемся сохранить «Экозащиту!» в Калининграде — это важная организация, добившаяся успеха как на местном, так и на международном уровне. Это гордость Калининграда, его подарок стране. Однако исход тут предсказать невозможно, особенно если давление из федерального центра будет продолжаться.

— Где конкретно вы сейчас находитесь?

— Я не могу об этом говорить.

— Почему?

— Я чувствую угрозу своей свободе. Для меня это равнозначно угрозе жизни. Угроза исходит со стороны государства.

— Если ваши сторонники соберут необходимую сумму для погашения штрафов, вы вернетесь в Россию?

— Дело не в сумме. Деньги — это возможность убедить государство закрыть уголовные дела. Если уголовные дела будут закрыты, то вопрос возвращения, безусловно, будет рассматриваться. Вы поймите, я сорвалась с места, на котором работала много лет: у меня уйма планов, многолетний проект по мониторингу изменения климата в Калининградской области, у меня там все.

Разумеется, как только я буду четко понимать, что не потеряю свободу, я вернусь в Калининград.

Я практически всю жизнь провела в Калининграде, много лет проработала в области защиты экологии, за это меня поблагодарил губернатор и признал необходимость нашей работы. Правда, уже после того, как я уехала.

— Какие еще выводы должна сделать общественность из вашей истории?

— Нужно вернуться к обсуждению закона об «иностранных агентах». Очевидно, что это закон, который принят специально для давления на общественные организации. Наша ситуация очень яркая, потому что в ней есть уголовные дела — но вообще, начиная с 2013 года, когда закон был принят, десятки организаций закрылись из-за огромных штрафов. Самые опытные и самые сильные организации исчезли. «Иностранный агент» для русского уха — все равно, что «враг народа». Но резонанс, который вызвала наша ситуация, говорит о том, что люди понимают важность общественных организаций. Это здорово.

Мария Старикова