Ксения Рождественская о кинематографе Йонаса Мекаса

23 мая в Государственной Третьяковского галерее состоится показ «Воспоминаний о путешествии в Литву» Йонаса Мекаса, классика экспериментального кино и «крестного отца» американского киноавангарда, создателя жанра «дневникового фильма». Мекас не только снимал фильмы, но и много писал о кино, а в 1970 году создал нью-йоркскую синематеку, без которой непредставимо современное американское независимое кино

«Воспоминание о путешествии в Литву» (1972) — своеобразная карта памяти, каталог запахов, лиц и ненужных знаний, один из самых важных фильмов литовского американца Йонаса Мекаса, поэта, романтика, киноэссеиста. Фильм, распадающийся на осколки и главы под музыку Чюрлёниса и Брукнера, калейдоскоп дрожащих кадров, мимолетных встреч, семейных посиделок, случайных и неслучайных встреч. Дорога от одного несуществующего дома к другому и обратно. Фильм-эссе, фильм-дневник, рассказ о том, что такое «перемещенное лицо»: это человек в поисках дома, в поисках утерянного рая, человек в пути.

Режиссер Йонас Мекас считается «крестным отцом» американского киноавангарда и экспериментального кино. Это общее место — и это полуправда. Сам себя он называл не режиссером, а «съемщиком», «filmeur». Режиссер действует по определенному плану, Мекас же просто снимал, сохраняя на пленке моменты жизни, которые вызывали в нем отклик. Ему не нравилось определение «экспериментальный фильм»: автор не экспериментирует, а делает то, что кажется ему необходимым. Слово «авангард» Мекас тоже не очень любил, предпочитая определение «независимое кино». А про себя говорил, что никакой он не «крестный отец», а скорее, «чувствительная повитуха» независимого американского кино, и поддерживал все новое просто потому, что ему это нравилось.

Мекас прожил 96 лет и умер в январе 2019-го, его жизнь много раз описана — прежде всего им самим. Родился в 1922-м в деревне Семенискяй, во время войны бежал из Литвы от нацистов вместе с братом Адольфасом, но попали они не в Вену, как хотели, а в немецкий трудовой лагерь под Гамбургом. Оттуда тоже сбежали, провели несколько лет в лагере для перемещенных лиц и в 1949 году эмигрировали в США, где Йонас сразу же купил кинокамеру «Болекс» и начал снимать все подряд, готовясь к съемкам «настоящего кино». Потом он понял, что эти его съемки и есть настоящее кино, что кажущийся хаос кадров и повседневных сценок пронизан рифмами, связями, повторяющимися темами.

Американское независимое кино без Мекаса было бы совсем другим, и не только из-за его фильмов. В 1954-м он стал одним из основателей журнала Film Culture, в 1959-м участвовал в создании Группы нового американского кино, которая хотела снимать «не для того, чтобы делать деньги, а для того, чтобы делать фильмы». Он был первым кинокритиком The Village Voice, в начале 60-х создал с единомышленниками Кооператив кинематографистов, который помогал дистрибуции независимого кино, а позже — Антологию архивного кино, Нью-Йоркскую синематеку. И при этом продолжал все время снимать, ведя своеобразный видеодневник.

В середине 50-х Мекас писал, что все вокруг одержимы сюжетом, чем-то внешним, а между тем в его повседневной детской жизни никакого сюжета не было: «Абсолютно неважные, бессюжетные ситуации, детали, действия, слова, жесты: прогулка, смех, улыбка — все очень „неважное", „плохой сюжет". Никакого насилия, никакого саспенса, ничего такого, из чего получился бы фильм». Именно из этого кажущегося «бессюжетья», из таких гимнов «неважному» и состоят главные работы Мекаса: «Уолден» (1969), «Воспоминания о поездке в Литву» (1972), трехчасовая элегия «Потери, потери, потери» (1976) и гипнотические, выцветающие «Невошедшие кадры из жизни счастливого человека» (2012).

«Воспоминания о поездке в Литву» — фильм не только о Литве. В нем три части: бурлящий нью-йоркский Уильямсберг, пронумерованные главки, рассказывающие о поездке в Литву и общении с семьей, и обратная дорога из Литвы — но на этот раз режиссер все-таки добирается до Вены. С собой Мекас взял новую камеру, но выяснилось, что она не выдерживала постоянной скорости съемки. А это означало, что нельзя контролировать ни освещение, ни выдержку. Технические проблемы стали стилем — световые вспышки как будто подчеркивают поэтический ритм фильма.

Этот фильм, вопреки названию, не воспоминания о поездке, а попытка разбудить память о детстве, чтобы пережить его снова. Узнать вкус воды, увидеть, как косят траву старыми косами, услышать, как кричат птицы детства, и сбежать из этого рая еще раз. Возвращаясь в Литву, Мекас ищет и снимает не свою семью, которую не видел 25 лет, а собственное детство. Современная жизнь деревни его совершенно не интересует, он даже не видит ее, да и не хочет видеть. «Вы хотели бы знать, как живется здесь, в советской Литве, но что я об этом знаю? — звучит закадровый голос, пока семья позирует перед камерой.— Я — перемещенное лицо в поисках дома».

«Перемещенное лицо», человек, который находится «не там»,— это человек, чей настоящий дом остался лишь в детских не воспоминаниях даже, а ощущениях. Все работы Мекаса — неважно, это фильм о Литве, Уорхоле, Ленноне, Аллене Гинзберге, ни о чем или обо всем на свете — пытаются поймать «вспышки счастья», моменты, когда можно вновь, как в детстве, почувствовать внятность мира, когда под ногами начинает тяжелеть земля, когда жизнь вдруг становится по-настоящему осязаемой. «Близость к настоящему, когда ты видишь и поешь о том, что перед тобой».

Всю жизнь Мекас считал, что мы потеряли связь с нашей собственной реальностью, а камера дает возможность восстановить эту связь. Монтировал покадрово прямо в процессе съемки — и не случайно сравнивал свое ненарративное кино с музыкой и поэзией. На экране играют дети, танцуют какие-то люди в белых рубашках, семья сидит за столом, мама готовит обед, и снова застолье, и еще — и из этой хаотичности вырастает мир, который невозможно забыть. Так кристаллизуются воспоминания. Так «перемещенное лицо» находит свой настоящий дом — на стыке кадров, в межкадровом пространстве и усиленном кинокамерой свете.

Показ «Воспоминаний о поездке в Литву» состоится в рамках ретроспективы «Краткая история литовского кино».
ГТГ (Инженерный корпус), 23 мая, 19.00