Кирилл Данелия об аукционах, подделках и магии

Лавка древностей

— Как возникла идея собирать древности?

— В юности я летом работал пчеловодом у продвинутых ленинградцев: у них на пасеке был развешаны бурятские танки — XVIII–XIX века; мне это запало в душу. У отца (Георгий Данелия.— «Ъ-Стиль») тоже было много странных вещей. Однажды он подарил мне головку Афродиты, которую ему передал когда-то Тонино Гуэрра.

В 1989 году я попал в Штаты и через какое-то время осознал, что это предметы доступные: не обязательно покупать дорогие лоты на крупных аукционах, настоящие артефакты можно найти в антикварных лавочках по соседству. Началось, помню, с фигурки Гандары (Гандара — древнее царство, располагавшееся на территории нынешних Афганистана и Пакистана; искусство процветало в период I–VII вв. н. э.— «Ъ-Стиль»). И тогда же возникло мое увлечение бирманской скульптурой.

Конечно, то, что на Западе эти вещи вполне доступны, весьма способствует собирательству. Хотя надо учитывать, что в дешевом сегменте гораздо больше подделок.

— Какой из предметов твоей коллекции тебе наиболее близок?

— К ним ко всем лежит душа. Но если говорить о музейной ценности некоторых вещей, то я вспоминаю бронзовый бюст Фаустины II, жены императора Марка Аврелия (130–175 гг. н. э.; сейчас в другой коллекции.— «Ъ-Стиль»). Это был практически парадный портрет в отличной сохранности.

Могу сказать, что все предметы коллекции для меня равно близки. Как я не разделяю своих детей и люблю всех, так и все мои покупки одинаково дороги.

Я очень доволен тем, что я сумел приобрести многие китайские вещи — терракоту, нефрит,— когда этот рынок еще не был так перегрет. Бирманские предметы, которые сейчас стоят по $30 тыс., я лет 25 назад смог купить всего по $2–3 тыс. Это все мои коллекционерские удачи.

А вообще, на мой взгляд, заниматься восточным, буддийским искусством в стране авраамической традиции — это уже своего рода арт-проект.

— Откуда сейчас подпитывается твоя коллекция? Кстати, а тебе не предлагали ли предметы из Пальмиры?

— Предложения по Пальмире были, но я всегда от них отказывался. Было и такое, что мне предложили фрагменты бамианских Будд (две гигантские статуи, входившие в комплекс буддийских храмов в Бамианской долине; VI в. н. э., культура Гандары; разрушены талибами в 2001 году.— «Ъ-Стиль») через неделю после того, как их взорвали…

А так вещи идут с западных рынков. Французы, например, с середины XIX века коллекционируют кхмеров (искусство основного населения Камбоджи.— «Ъ-Стиль»). Англичане собирают Гандару с начала XIX века. У тех и у других развиты и вторичный, и третичный рынки. А я уже вошел в круг людей, которым сообщают, звонят, пишут, когда на рынок выходит заметная коллекция.

— Что, по-твоему, надо знать начинающему коллекционеру? Что бы ты посоветовал? Чего стоит опасаться?

— Опасаться стоит династии Мин на eBay за $200! Сначала стоит изучать, потом бросаться покупать. Приобретать надо у проверенных дилеров, которым можно вернуть вещь, если выяснится, что она поддельная. И все равно от покупок ненастоящих вещей никто не застрахован. У меня были проколы, и в китайских вещах, и в гандарских. Я недаром упомянул про Будду минской династии (1368–1644), которого первым делом купил когда-то за эту сумму. И еще гордо пришел показать эту статуэтку на Sotheby’s… Тогда меня и взял под покровительство и начал давать мне советы глава департамента Юго-Восточной Азии Эд Уилкинсон — пожалел, наверное!

— Кирилл, каждый коллекционер мечтает найти свою «скрипку Страдивари». Ты практически нашел — расскажи историю про магический жезл, который пытается выкупить ГМИИ имени Пушкина с использованием краудфандинга.

— Это очень редкий памятник, возможно, с самым полным сюжетом из известных жезлов, выполненных в высоком рельефе. Он сделан из слоновой кости, это ритуальный жезл, который охраняет материнство и беременность. Считается, что таких артефактов известно около десятка, и мой наиболее полный.

Цена его приближается к 12 млн руб. Я предложил Пушкинскому музею купить предмет за 6 млн руб.; хочу, чтобы он был в собрании нашего, российского музея. Идея с краудфандингом кажется мне наиболее правильной, ведь многие смогут сказать потом своим детям: смотрите, в этом предмете есть и моя доля. Купил я его на провинциальном австралийском аукционе, ни продавец, ни аукционисты не знали о его ценности. Это была моя находка.

Беседовал Дмитрий Буткевич