Маша Трауб погрузилась в мир школьных конкурсов

О тонкостях тайного голосования первоклашек

Конкурсы в школе, как всегда в пик сезона, идут бесконечной чередой. Но на этот раз конкурсная комиссия решила не создавать конкуренцию между второклашками и, например, четвероклашками и темы разделила. Малыши клеили кленовые листья и делали поделки из желудей и каштанов, а нашим, старшим, поручили самовыражаться в рисунках и макетах на тему «Курская битва». Я поинтересовалась у родительского сообщества, что делать, и получила ответ — вырезать танки из пенопласта. Вот чего-чего, а пенопласта у меня в доме не нашлось. Так что мы остановились на рисунке.

Сима сказала, что не хочет рисовать солдата, а танк тем более. Поэтому мы с ней пошли к отцу семейства и попросили нарисовать танк. Но мой муж не может просто так нарисовать то, что просят. Он снял с полки книги и начал рассказывать дочке про Курскую битву. Потом достал несколько томов Детской энциклопедии и зачитывал абзацы про ход боевых действий. Затем он случайно увлекся стоявшим рядом на полке альбомом с репродукциями литовского художника и композитора Чюрлениса, который попался ему под руку, а мы с дочкой сбежали, чтобы не слушать еще и про Чюрлениса. Спустя некоторое время, покопавшись в еще каких-то толстых фолиантах, муж все-таки выдал эскиз. Сима, критически осмотрев набросок, согласилась его раскрасить. На Чюрлениса, по крайней мере, это не было похоже. Здоровенный Т-34 на постаменте, красная звезда фоном, стрелки наступления на заднем плане с указанием населенных пунктов. Работу сдали. Все рисунки и поделки как всегда выставили в центральном холле.

Макетов было больше, чем рисунков,— купленные пластмассовые танки, солдатики, тоже из наборов. Но смотрится неплохо — рисунки на этом фоне выглядели сиротливо. Муж спросил, оценил ли кто-то его гениальную идею. Мы с дочкой дружно сказали, что мы оценили, хотя и не поняли, что он, оказывается, взял за основу картины советскую почтовую марку. Такая марка, как выяснилось, хранится у мужа в альбоме, который он пополнял, будучи школьником,— недолгий период увлечения филателией.

Сима сообщила, что выбирать победителей будут не учителя, как обычно, а первоклашки — тоже новшество этого года. Дети будут бросать бумажки в коробки с именами участников конкурса, голосуя за понравившийся рисунок или макет. Тут я поняла, что мы все проиграем: малышам, естественно, понравятся пластмассовые танки и солдатики. Но Сима была уверена в победе.

— Почему? — спросила я.

— Они меня любят. Я с ними в игры разные играю. И обещала в следующий понедельник новую игру показать, а голосование в пятницу,— ответила дочь, и я опять ничего не поняла.

Класс дочери раз в неделю дежурит по школе. И Симин «пост» — третий этаж, где сидят первоклашки. На переменах дочка с ними играет в «колечко-колечко», «испорченный телефон», «ручеек» и другие игры, водит хороводы и поет песенки. Иногда приносит для девочек сокровища — бусины, из которых можно сделать браслет, клубок ниток и крючок — можно повязать. В общем, всячески развлекает. Кажется, она и сама развлекается и просто мечтает вернуться в 1-й класс. И малыши к ней бегут, обнимают и просят показать новую игру. Учителя Симу тоже уважают в качестве дежурной — ни одной разбитой коленки на переменке. Так и получилось — все ученики 1-го «А» и «Б» проголосовали за Симин рисунок. Ее одноклассник Петя, который пожертвовал танками и солдатиками ради макета и ожидал победы на конкурсе, обиделся и даже расплакался. А сам макет клеила Петина бабушка, и она еще сильнее обиделась и расплакалась в связи с тем, что ее труды никто не оценил. Бабушка решила пойти на подкуп судей — Петя пришел к первоклашкам с большим пакетом конфет, печенья и прочих сладостей, которые щедро раздавал на перемене. Первоклашки радостно ели. Но Петины результаты не улучшились — бумажек, в смысле голосов, в коробке не прибавилось.

— Как же так? — удивилась бабушка, которая никак не могла поверить в то, что победа не покупается и не продается.— А ты, когда конфеты раздавал, говорил, чтобы они за твою работу проголосовали?

— Нет, а надо было? — удивился Петя.

— Ну ты весь в своего отца. Такой же бестолковый — ни дать, ни взять не умеешь. От осинки не родятся апельсинки,— всплеснула руками бабушка, которая оказалась маминой мамой, то есть тещей.

— Родятся, бабушка,— спокойно ответил Петя,— мне мама про Мичурина рассказывала. А про то, что мы с разных планет, тоже неправда. Мы по «окружайке» проходили.

На следующий день бабуля была поймана около урн голосования — коробок с бумажками. Она вытряхивала бумажки из одних коробок и перекладывала в коробку с именем внука.

— И что это мы тут делаем? — ядовито спросил охранник.

— Тусуем, нет… перетасовываем,— стал подбирать слова Петя, который стоял рядом с бабулей,— а, вспомнил, подтасовываем. Бабушка, можно я пойду в столовую? Мне надоело на этом… хере стоять. Я забыл, как это называется.

— Дети ошиблись, они в другую коробку хотели бумажки бросить. Вот прямо на моих глазах! — бабуля сделала честные глаза.

В последний момент было решено, что к голосам детей добавят голоса учителей. Сима опять победила — учительница рисования, заслуженный педагог, тоже, видимо, бывшая филателистка, чуть не расплакалась, когда увидела рисунок, повторяющий советскую почтовую марку. И всем остальным учителям прочитала лекцию по истории филателии в СССР. Учителя согласились с ее выводами, чтобы побыстрее сбежать. А макет Пети опять не победил — пластмассовые танки и пластмассовые солдаты, приклеенные на картон,— это не творчество. Вот если бы танки были вырезаны из пенопласта, тогда да. Ну, или хотя бы связаны крючком.

Маша Трауб