Константин Симонов — о новой угрозе для «Северного потока-2»

Проекту «Северный поток-2» хотят создать новое препятствие: премьер-министр Дании Ларс Лекке Расмуссен на пресс-конференции в Киеве заявил, что его страна может на юридических основаниях заблокировать или отложить строительство газопровода. Между тем, разрешение на проведение работ уже дали власти Германии, Финляндии и Швеции. Ситуацию в интервью радио «Коммерсантъ FM» прокомментировал директор Фонда Национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

— Чем можно объяснить, что сейчас, когда уже Германия, Швеция и другие страны одобрили проект, Дания вдруг заняла такую позицию?

— Изначально расклад был понятен: из четырех европейских стран, которые должны были давать разрешение на строительство «Северного потока-2», две страны были однозначно за проект по разным причинам — Германия и Финляндия, две страны являлись слабым звеном — Швеция и Дания. И было очевидно, что именно со Швецией и Данией проблем будет больше всего.

Но дальше возник простой момент, связанный с тем, насколько государства — без всякого пафоса — уважают свое право, свой суверенитет и свою правовую культуру, даже не только свою, а в целом европейскую. И вот здесь Швеция и Дания пошли совершенно разным путем.

Что произошло в случае со Швецией? Швеция выдала разрешение, при том, что и премьер Швеции, и большинство в парламенте были против этого проекта. То есть они открыто говорили: да, мы против строительства «Северного потока-2», мы считаем его не соответствующим европейским энергетическим интересам, но, согласно шведскому законодательству, согласно европейскому праву, мы отказать в строительстве этой трубы не можем. И они действовали по правовому механизму. То же самое было с «Северным потоком-1» — тоже довольно большое количество парламентариев шведских было против. Я сам общался с несколькими шведскими депутатами, которые этот тезис озвучивают. «Да, — они говорили, — мы открыто говорим, что мы против «Северного потока-2». Но нам не позволяет законодательство Швеции его остановить».

Что произошло в случае с Данией? Произошла очень некрасивая история с точки зрения европейцев и их гордости своими правовыми традициями и основами. Компания Nord Stream 2 AG, которая является оператором проекта, подала заявку в датские регулирующие органы по действующему датскому праву. И Дания приняла новый закон, который фактически разрешает просто, без всяких оснований, запрещать строительство в своих территориальных водах после того, как заявка уже была подана.

Они нарушили фундаментальный принцип европейского права — что закон не имеет обратной силы.

Нельзя ухудшать правовые нормы в ситуации, когда рассмотрение уже началось. Они тем самым пошли на довольно грубый правовой подлог. Они это, конечно, понимают прекрасно. И в Дании вопросы задают: как возможны в европейской стране такие фокусы с правом? Я уже молчу про то, что они открыто фактически говорят, что они хотят запретить экономический проект по политическим причинам. И тогда вообще все претензии к нам на тему смешивания политики и энергетики, я вообще не понимаю, откуда берутся. Если в открытую Дания говорит: мы приняли закон и по политическим мотивам будем отказывать экономическому проекту. Все вообще без объяснения каких-то причин.

Но еще раз повторяю: все это было бы как-то хотя бы прикрыто, если бы заявка уже не была у датских регуляторов по датскому праву. В реальности они нарушили и датское законодательство, и принципы римского права. Дания оказалась последней страной, которая не выдала разрешение.

У Вашингтона это последняя надежда — уже не на кого давить, остается давить только на Данию. И она с этим давлением не справляется.

Датский премьер понимает, что и он, и законодательная власть Дании поступили не то, что некрасиво, не то, что на грани, а за гранью уже. Они нарушили принципы европейского права.

И что с этим делать? Они пытаются сейчас всю ответственность переложить на европейцев. Они говорят: пусть Европа решит, давать разрешение или нет, мы приняли закон, мы можем не давать разрешение, но мы хотели бы, чтобы нас прикрыла большая Европа, пусть Европа нам запретит. Такой, в общем, понятный ход — фактически они отказываются от своего суверенитета и передают вопрос на европейский уровень. Но там тоже есть коллизии, есть неоднократные решения европейских институтов, согласно которым морские газопроводы не регулируются европейским правом, к ним не применяются нормы европейского законодательства, газового директива, третьего энергопакета.

И здесь возникает масса вопросов. Кто в Европе это будет делать? Кстати, есть еще один момент, на мой взгляд, принципиальнейший — он связан с тем, что согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, страна имеет право запретить строительство инфраструктуры в своих территориальных водах. Газопровод является транспортом. А конвенция ООН по морскому праву регулирует как раз движение транспорта, это касается и судов, и водопроводов. Но, согласно этой конвенции, страна не имеет права запретить строительство в своей экономической зоне. Это означает, что там есть техническое решение, технический маршрут, когда вы обходите этот остров датский и строите уже трубу не в территориальных водах Дании, а в экономической зоне — тут-то вообще запретить нельзя строительство. Но здесь не только свое законодательство нарушают, европейское законодательство нарушают, грубо нарушают еще и конвенцию ООН.

Может быть, в глазах Киева Дания будет спасителем европейской цивилизации, но на самом деле Дания будет грубым нарушителем европейского, римского и международного права.

— С учетом заявленных сроков строительства газопровода, какова вероятность, что все эти вопросы будут решены, и проект не затормозит?

— На конец 2019 года намечено завершение строительства «Северного потока-2». Честно говоря, уже всем понятно, что на полную газопровод «Северный поток-2» к 1 января 2020 года не заработает. Об этом никто и не говорит. Должно завершиться строительство морской части этой трубы, там еще надо будет по суше построить газопроводы, вывести его на полную мощность. Здесь вопрос заключается в том, успеем ли мы построить морскую часть до момента окончания контракта с Украиной. Но все равно у нас отношения транзитные останутся, все равно в 2020 году будут, даже если мы построим «Северный поток-2» завтра, потому что полностью отказаться от Украины в 2020 году как от транзитной страны мы пока не сможем. Там множество факторов есть. В этом плане все равно нам как-то эти отношения строить.

Понятно, что если мы завершим строительство морской части к моменту окончания контракта, то это позволит нам усилить свои переговорные позиции с Украиной.

Хотя транзит, конечно, будет в 2020 году продолжен.

— Но чем может закончиться конкретно история с Данией?

— Понятно, что Дания попытается просто эту тему затянуть. Она понимает прекрасно, что отказ будет иметь довольно серьезные правовые последствия для самой Дании. Поэтому задача главная будет — говорить ни да, ни нет. То есть тянуть время. Вот тут у «Газпрома», собственно, будет альтернатива: либо все-таки попытаться сохранить действующий маршрут, либо, уже не дожидаясь ответа Дании, просто подать новую заявку, перенести эту трубу чуть ниже датского острова, маршрут перевести из территориальных вод Дании в экономическую зону и действовать уже по конвенции ООН по морскому праву, то есть строить трубу. Да, там будут чуть больше затраты, чуть больше срок.

Беседовал Андрей Загорский