Елена Стафьева о роли индивидуальности в сегодняшней парфюмерии

Каждый год осенью во Флоренции проходит Pitti Fragranze — одна из главных выставок нишевой парфюмерии. Сюда приезжают все: парфюмеры, работающие с нишевыми брендами, парфюмерные компании, производящие натуральные и синтетические душистые вещества, дистрибуторы, парфантрепренеры, парфманьяки и парфкритики. Тут, собственно, и появляются будущие звезды этого мира — артизанальной парфюмерии, инди-парфюмерии, парфюмерии в концепции new luxury. Всего того, что принято сейчас обозначать словом "ниша"

Я приезжаю сюда пятый раз подряд и помню по именам значительную часть собравшихся в стенах Stazione Leopolda — старого вокзала, здания позапрошлого века, пребывающего в состоянии той легкой руинированности, которая делает его идеальным местом для представления всего артистического. А то, что нишевая парфюмерия — это артистический, а не только ремесленный продукт, становится все более очевидно и все более важно.

В мире нишевой парфюмерии, как и в фэшн-дизайне, образуются свои сезонные тренды — как в моде все вдруг одновременно вспоминают про оборки или бахрому, маркерный желто-зеленый или кириллицу, так и тут все внезапно бросаются к мяте, розе или шалфею. Как это работает в моде, примерно понятно — существуют тренд-агентства, к которым обращаются все. В нишевой парфюмерии механизмы сложнее — есть независимые парфюмеры и большие парфюмерные компании, которые сотрудничают со многими марками. Парфюмерные компании разрабатывают новые способы экстракции натурального сырья и строят новые синтетические ароматные молекулы — используют их сами и предлагают парфюмерам. Но даже этот очевидный механизм не до конца объясняет, почему, например, главной героиней года стала тубероза, почему внезапно произошел такой мощный камбэк этого классического, но не самого понятного и легкого для массового восприятия цветка. При этом туберозу показали все — от больших брендов до самых маленьких компаний. И большой туберозный взрыв пришелся как раз на Pitti Fragranze.

Две лучшие выставки сделали Naomi Goodsir и Altaia, и это две совершенно разных, противоположных по концепции туберозы. При этом для обеих важным референсом была архетипическая тубероза — Fracas, сделанная Жермен Селье в 1948 году для Robert Piguet. Tuberose in Blue (парфюмер Натали Лорсон), которую показали Марина Серсале и Себастьян Альварес Мурена, создатели Altaia,— это в высшей степени рафинированная тубероза, благородная и безупречная, как сами Себастьян и Марина, одна из самых классных пар, какую я знаю. Цветы (а это, кроме туберозы, еще гелиотроп и фрезия) тут положены на дерево — сандал и кедр, и это уравновешивает свойственную туберозе тотальность и карнальность. Это интеллигентная тубероза, как ни странно это звучит, тубероза, которая не заполняет все вокруг и не доводит до головокружения.

Nuit de Bakelite, которую для Naomi Goodsir сделала Изабель Дуайен,— это тубероза с тем самым дурманящим эффектом, который принято ожидать от туберозы, но сделанная совершенно модернистским образом. Наоми говорит: "У нас с Изабель в самом начале было два пути — день и ночь, свет и темнота, но идея женщины у нас была абсолютной четкой — это femme fatale". Основой же всего стал конкрет туберозы чрезвычайного качества, к которому они получили доступ, одновременно пленительный и "тревожный", с отчетливым пластиковым оттенком, в итоге и давшим название аромату — "Бакелитовая ночь". Наоми — дизайнер, она делает эксцентричные аксессуары и украшения (и их снимает, например, парижский Vogue) и любит работать с бакелитом, главным материалом бижутерии 1940-1950-х годов. Из дня и ночи получилась, как говорит Наоми, бессонница — пограничное состояние, которое выражено тут сильной зеленью, кардамоном и полынью. То, что Наоми — дизайнер и имеет собственно визуальную концепцию всего, усиливает эффект экстраординарности от ее ароматов. Для каждого нового аромата Наоми делает специальную инсталляцию. Для Nuit de Bakelite был приглушен свет, использованы светящиеся шары и напоминающие ползучую лиану силиконовые стебли специального желто-зеленого оттенка, выбранного Наоми,— их сделал Цури Гета, дизайнер текстиля и украшений, который работал, например, с Thierry Mugler и Jean Paul Gaultier. На этой неделе Наоми приедет в Москву и представит Nuit de Bakelite в магазине Cosmotheca на "Винзаводе".

Вообще, сильное видение — не только ароматов, но и общей концепции бренда,— на современном нишевом рынке, где каждый год появляется сотня новичков, становится чрезвычайно важным. Если раньше просто вырезали флаконы из хрусталя и украшали их камнями в расчете на арабских клиентов или, напротив, выбирали типовые склянки с пластиковыми крышками в расчете на хипстеров, то сейчас нужно то, что называется strong identity. Ею может стать национальный колорит. Два самых ярких примера тут — японский бренд Di Ser, появившийся на Pitti в прошлом году,— с японским парфюмером, японскими ароматами (например, ароматом японской туши) и японскими девушками в кимоно на стенде, и турецкий бренд Nishane. У Мерта Гюзеля и Мурата Катрана есть собственные плантации сырья (например, изумительной турецкой розы), собственный же парфюмер и собственное, вполне современное, вне клише про гарем и султана, видение "турецкости". На Pitti они показали три новых аромата, посвященных трем турецким типажам и названных турецкими именами: Zenne (it-girl и красотка), Karagoz (хипстер), Hakivat (эстет и интеллектуал). 

Другой способ работы с собственной идентичностью выбрала Писсара Умавиджани. Писсара — из Таиланда, она приехала в Париж, мечтая стать парфюмером, и основала свой бренд Dusita Paris. Сейчас Писсара — настоящий парфюмер с парфюмерными призами, любимица блогеров и прессы, каждый ее аромат ждут и бурно обсуждают. При этом мы впервые увидели ее только в 2016 году — феноменальная карьера за полтора года. Тут, конечно, сыграло роль то, что Писсара — тайка, из интеллектуальной и интеллигентной тайской семьи, ее отец Монтри Умавиджани был известным тайским поэтом (и к своим ароматам она выбирает эпиграфы из его стихов) — это выглядело экзотикой. В монолитности и силе ее ароматов отчетливо слышна ее родная культура, но при этом если нужна классическая французская парфюмерная традиция, то вам — к Dusita. Во Флоренции Писсара не делала официальных премьер, но друзьям бренда показывала два новых аромата — богатый цветочно-ориентальный Fleur de Lalita с розой, магнолией, жасмином, белой лилией и иланг-илангом и совершенно роскошный гурманский фужер Erawan.

Очевидно, что идентичность можно выстраивать вокруг самых разных вещей. Например, вокруг места, где живешь, как сделали два впервые появившихся на Pitti бренда — итальянский Parco1923 и ирландский Waters + Wild. Parco1923 — это косметический бренд из Абруццо, где в 1923 году был основан национальный парк. Оттуда происходит часть растений, которые Parco1923 используют в своей косметике и ароматах для дома. И вот сейчас они решили сделать свой первый аромат, заказав его одной из главных современных парфзвезд — Луке Маффеи. Получился яркий зеленый аромат, простой и оригинальный одновременно.

Джоан Вудс живет на ирландской Атлантике, ее лаборатория стоит рядом с ее домом, а дом — на берегу. И отсюда все рифмы и все ароматы Waters + Wild, выстроенные вокруг растительного сырья органического происхождения (у бренда есть соответствующая сертификация). Органика на фоне ирландской деревни, леса и атлантического побережья выглядит особенно убедительно, и ароматы у Джоан правильным образом неперегруженные, легкие в обращении, живые и радостные. И, что важно, в них нет привычных штампов "органики" — травяных аптечных сборов (и, кстати, у нее тоже есть своя тубероза, медово-ладанная: Tuberose + Frankincense).

Собственно, сегодняшнюю повестку в нишевой парфюмерии — и, шире, в мире нового люкса — можно так и назвать: "найди себя и покажи, в чем твоя индивидуальность". Чем она дальше от всякой банальности, чем современней и интересней — тем лучше. И то, что именно personality вытесняет хрусталь и стразы, очень радует и обнадеживает.