Надежда Арбатова,

завсектором международно-политических проблем Европы ИМЭМО РАН

Форум международных доноров в Брюсселе призван оказать поддержку будущему Сирии. Накануне в Люксембурге состоялась встреча глав МИДов стран Евросоюза, посвященная ситуации в Сирии и роли ЕС в урегулировании конфликта. По результатам этих двух событий можно сделать вывод: руководство ЕС хочет застолбить свое участие в политическом разрешении конфликта и дальнейшем посткризисном развитии. Кроме того, Брюссель намерен повысить гуманитарную роль ЕС в регионе, предоставляя поддержку не только жертвам гуманитарной катастрофы в Сирии, но и сопредельным странам — Иордании, Ливану, Турции, Ираку, которые приняли миллионы беженцев.

Повышение дипломатической активности Евросоюза на сирийском направлении невольно ставит вопрос о том, почему в принципе политика этой важнейшей региональной организации, имеющей внушительный опыт миротворчества, была столь низкопрофильной по сирийскому вопросу. Тем более что этот конфликт происходит в сопредельном с ЕС регионе, включенном в "политику соседства ЕС". Этому есть несколько объяснений.

Во-первых, поддержка ЕС революций в странах "арабской весны", породивших гражданские войны в регионе, обернулась первой волной массового исхода беженцев в Европу. Во-вторых, участие ряда европейских стран — Великобритании, Франции, Италии — в ливийской военной кампании, пусть и не под флагом ЕС, скомпрометировало Европу и послужило обоснованием ее вины за развал некогда стабильной страны. Иными словами, в условиях миграционного цунами ЕС просто не мог брать на себя ответственность за прямое вмешательство в сирийский конфликт. Неслучайно главная роль в его решении отводилась Совбезу ООН. Отдельные члены ЕС/НАТО воюют против запрещенного в РФ "Исламского государства" в Ираке и поддерживают ВВС США и Франции в Сирии, но формально ЕС не принимает участия в этих операциях.

Сокращение международных обязательств США не оставляет Европе иного выбора, кроме как стать военной силой

В-третьих, лидеры ЕС в последнее десятилетие были сосредоточены главным образом на Иране и его ядерной программе и не уделяли должного внимания Сирии. Брюссель ограничивался лишь жесткими заявлениями в адрес президента Асада и сосредоточил основное внимание на гуманитарной деятельности, которая никак не подкреплялась более масштабными дипломатическими инициативами.

Наконец, последнее и, возможно, самое главное. Практический опыт миротворчества ЕС — участие в 25 миротворческих операциях — свидетельствует не только о потенциале этой организации, но и о ряде серьезных проблем. К ним можно отнести неповоротливость руководящих органов, несостыкованность сил и средств, выделяемых разными членами организации, перекрестное членство стран в ЕС и НАТО, отставание подавляющего большинства членов ЕС в сфере высоких военных технологий и т. д.

Развитие военной составляющей ЕС — собственного оборонного потенциала — остается важнейшим направлением не только для разрешения кризисов, проведения военных и смешанных операций, но и для превращения ЕС в полновесный центр силы. И на политическом уровне, и на уровне экспертов идут дискуссии, станет ли ЕС военной силой, и высказываются разные мнения (в том числе достаточно скептические) относительно потенциала Евросоюза на этом направлении. Невзирая на эти оценки, нельзя не признать: кризис евроатлантических отношений, в частности сокращение международных обязательств США, просто не оставляет Европе иного выбора.