В "Геликон-опере" показали "Гоблина"
В Москве в рамках обменных гастролей "Геликон-оперы" и Эстонской национальной оперы показали спектакль "Гоблин" ("Домовой") — новую версию первого эстонского балета, сочиненного композитором Эдуардом Тубиным в 1943 году и тогда же поставленного в Тарту, в театре "Ванемуйне". В основе и сюжета, и музыки — фольклорные мотивы, трактовать которые можно, конечно, по-разному. Мы можем только догадываться, о чем танцевали этот балет во время фашистской оккупации, но сейчас его мораль коммунистически прямолинейна: "Гоблин", поставленный в прошлом году хореографом Мариной Кеслер,— балет о том, насколько опасна жажда наживы.
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов
По сюжету алчный Мастер (Денис Климук), владелец небольшого предприятия, продает душу дьяволу в обмен на гарантированное и непрестанное обогащение, обеспечить которое должен Гоблин (Энеко Аморос) — мифическое существо, отданное в услужение новому хозяину. Падающие с небес (с колосников) бумажные деньги и мелькающие на заднике цифры растущего банковского счета хозяина производят сильное, но неприятное впечатление на честных тружеников во главе с Батраком, влюбленным в хозяйскую дочку: деньги они топчут и рвут, а Гоблина бьют ногами. Мастер, занятый проматыванием состояния в обществе дьявольских пособников обоего пола, не проявляет должного сочувствия к побитому добытчику (на фото), и обиженный Гоблин, устроив вселенский поджог, убивает толстосума и погибает сам. Освобожденные от стяжателя и провокационных мыслей о наживе народные массы, сняв одежды, голыми силуэтами на фоне занимающейся зари движутся к светлому будущему — к рампе. Балет поставлен в хрестоматийных традициях советского театра времен расцвета застоя и лет сорок назад наверняка получил бы если не Государственную премию, то уж точно премию Ленинского комсомола.