«Мораль фильма в том, что насилие — это хорошо»
Кинообозреватель «Коммерсантъ FM» Даниил Ротштейн рассказал о третьей части картины «Судная ночь».
Фото: Universal
Российские прокатчики довольно сурово обошлись с названием франшизы «Судная ночь». Во-первых, в оригинале она называется The Purge, то есть «Чистка». Эту замену можно понять: слово не слишком благозвучное и в нашем случае излишне отягощенное неприятными историческими ассоциациями. Но зачем столь безжалостно обрубать подзаголовки сиквелов? «Судная ночь 2» в оригинале называлась «Анархия», а свежая третья часть в США выходит с подзаголовком «Год выборов». Даже странно, что всерьез какие-то политические зубы франшиза попыталась отрастить только к третьей части. Если вы вдруг пропустили предыдущие два фильма, то «Судная ночь» — это франшиза об Америке будущего, где раз в год на одну ночь становятся легальны все преступления. Добрая женщина-сенатор Чарли Роан убеждена, что это варварская практика и баллотируется в президенты с обещанием ее отменить. Конечно, в очередную Судную ночь американская элита натравливает на нее отряд специально обученных убийц, и спасти сенатора Роан может только один из героев второго фильма — крутой телохранитель и экс-коп Лео Барнс.
Если первая «Судная ночь» была средненьким слэшером о проникновении кучки маньяков в богатый дом, то к третьей ленте франшиза скатилась до подросткового уровня политического манифеста, щедро сдобренного кровищей. Институт Судной ночи, оказывается, создан богатыми и очень белыми американцами, чтобы, по сути, ежегодно отстреливать бедных чернокожих. Впрочем, не волнуйтесь — это не серьезное кино. Это кино, в котором кандидат в президенты вместе с телохранителем и парой чернокожих бакалейщиков шатается по улицам, отстреливаясь от наемников, безумцев в масках Статуи свободы, кровожадных туристов и веселых неонацистов. Мораль в том, что насилие — это хорошо, когда его применяют к белым и богатым мерзавцам. В самом конце играет песня Дэвида Боуи «Я боюсь американцев». Кто-то должен рассказать режиссеру и сценаристу Джеймсу Демонако о таком понятии, как подтекст, или нанять его на работу в одну из американских партий.