в засекречивание геологических данных пытался анализировать корреспондент отдела бизнеса Дмитрий Козлов

Пару недель назад главы российских нефтяных компаний написали письмо в Минприроды, попросив не раскрывать данные о недрах, которые, по планам министерства, с 2017 года должны стать доступны любому желающему. Для оправдания секретности нефтяники ссылались на возможность недобросовестной конкуренции и снижения стоимости их активов до того, как те выйдут на окупаемость (о жалобе см. "Ъ" от 13 мая). Главы нефтекомпаний опасаются и того, что некие недоброжелатели могут покуситься и на знания о применяемых в геологоразведке технологиях и оборудовании. Но чего же именно опасаются нефтяники? На прошлой неделе я опрашивал экспертов и собеседников в компаниях, и они в один голос объясняли протест руководителей нефтяной отрасли "паранойей", связанной со страхом возвращения в 1990-е годы и возобновлением рейдерских захватов: "Если мы сделаем крупное открытие, у нас его немедленно отберут". "Но разве сейчас такое возможно?" — удивлялись мои источники.

Любопытно, что в своей практической деятельности даже государственные нефтекомпании вовсе не стремятся скрывать геологические данные от конкурентов. Напротив, по словам собеседников "Ъ", они часто на взаимной основе делятся информацией с владельцами соседних участков. Тем более закрытость невыгодна в условиях кризиса — сейчас, наоборот, если ты показываешь свой товар лицом, его проще продать. Если участники рынка и так готовы делиться информацией, аргумент, что данные кто-то может украсть, выглядит особенно странным. И вообще, еще вопрос, что именно украдут: геология, как известно, наука не совсем точная, ведь как говорят в отрасли, "два геолога — три мнения".

Поскольку объективных причин для сохранения секретности не наблюдается, собеседники "Ъ" видят в стремлении нефтяников опустить завесу тайны над собственными геологическими находками, скорее, психологические факторы. Вот, к примеру, "Роснефть" и "Газпром" уже пытались добиться засекречивания своих сделок с недвижимостью и финансовых сделок, которые они обязаны раскрывать как госкомпании. Аргументы очень схожие — такие знания, дескать, позволят конкурентам навязывать невыгодные условия договоров и снизят конкурентоспособность госкомпаний. В самом деле, почему ЛУКОЙЛ может закупать любые иномарки для своего центрального аппарата, а "Роснефть" должна об этом отчитываться? Но при засекречивании покупки лимузинов любой гражданин может справедливо заподозрить, что от него пытаются скрыть какие-то не слишком прозрачные схемы. А вот зачем скрывать геологические данные, в чем должен в данном случае начать подозревать нефтекомпанию въедливый аналитик, какие "болевые точки" компаний могут стать очевидными после такой публикации, пока остается лишь догадываться.