выводит из взаимных претензий и угроз корреспондент отдела экономической политики Татьяна Едовина

На прошлой неделе стала публичной история об угрозе властей Саудовской Аравии продать американские активы, в случае если Конгресс примет акт, позволяющий вводить санкции в отношении лиц, причастных к террористическим атакам на территории США. $750 млрд — примерно такой объем активов находится под управлением саудовского госфонда SAMA. Сколько американских бондов держит Саудовская Аравия, доподлинно неизвестно: Минфин США не раскрывает эти данные, публикуя лишь общую для 13 нефтеэкспортеров цифру — $281 млрд.

Беспокойство Эр-Рияда вызвало обсуждение возможности замораживать активы подозреваемых по решениям американских судов. Заметим, в сентябре 2015 года федеральный судья Джордж Дэниелс отказал жертвам терактов и страховщикам в возможности требовать от Саудовской Аравии компенсации ущерба, сославшись на "суверенный иммунитет" от таких исков. Принятие акта позволило бы обойти этот иммунитет, адресовав претензии конкретным саудовским чиновникам, если будет установлена их причастность к терактам 11 сентября. Напомним, официальное заключение по итогам расследования констатирует, что высшие госдеятели и "в целом государство Саудовская Аравия" не связаны с террористами и не финансировали теракты.

За принятие акта выступают и демократы, и республиканцы — это редчайший случай подобного единства мнений. Но в администрации президента США — против. Там резонно полагают, что принятие акта может спровоцировать волну аналогичных законов и судебных процессов уже в отношении граждан и компаний США в странах Ближнего Востока. Впрочем, продажа такого объема активов будет проблематична и для самой Саудовской Аравии: резервы страны за год упали на $100 млрд, однако целенаправленное избавление от активов грозит стать шоком для финансовых рынков и практически неизбежно повлечет девальвацию риала (сейчас привязанного к доллару США).

Как показывает мировая практика, когда речь идет о суверенных долгах, рано или поздно система принуждения заемщика к погашению задолженности срабатывает, а ссылки на суверенитет — нет. Пятнадцатилетняя сага о том, как власти Аргентины пытались игнорировать претензии нескольких хедж-фондов,— лишнее тому подтверждение. На заемщика давят и суды, и рынок: спрос на долги, выпущенные по суверенному законодательству, значительно ниже. В случае же с активами ситуация менее однозначна. Предположение, что санкции заставят конкретного саудовского чиновника измениться, может не оправдаться и через пять, и через десять лет: часть иранских активов заморожена с 1979 года. Поэтому было бы логично предположить, что стороны либо найдут некий компромисс (вроде раскрытия части данных расследования о терактах 11 сентября), либо и вовсе удовольствуются взаимным снятием претензий.