Замминистра природных ресурсов и экологии РФ Евгений Киселев в интервью «Ъ FM»

Евгений Киселев о снижении конкуренции в геологоразведке: «Создание "Росгеологии" привело к снижению конкуренции в секторе государственных геологических исследований. При этом часть компаний, которые были достаточно эффективны, успешны и к которым у Роснедр не было никаких претензий по производству работ, оказались исключенными из этого процесса. Но это вопрос настройки: "Росгеология" как единственный исполнитель работ вправе заключать хозяйственный договор и выполнять работы с привлечением этих организаций».

О достижениях в сфере геологии: «Российской геологии, российским горнякам есть, чем гордиться. Мы в кратчайшее время, с конца 90-х по настоящее время, освоили те технологии, которые были для нас потенциально недоступны. Мы в кратчайшее время создали цифровые карты, освоили технологии направленного бурения, внедрили новые методы сейсмомоделирования. И эти инновации позволили добиться впечатляющих результатов в развитии минерально-сырьевой базы».

Евгений Киселев о российских геологических школах: «Каждая из геологических школ имеет свою специфику, она чрезвычайно важна для нас. Каждая в совокупности важна. До сих пор очень высокий потенциал подготовки кадров для геологов сохраняет Петербург, это университет и бывший петербургский горный институт, безусловно, это Москва, МГУ, и МГРИ с институтом Губкина бывшим, простите, использую устаревшие названия. Это университет нефти и газа имени Губкина. Осталось и до сих пор достаточно эффективно функционирует горная школа геологов в Екатеринбурге на Урале, главным образом для такого академического направления выпускает Новосибирский университет. Томск — это совокупность университета и бывшего политехнического института, который выпускает широкий спектр геологов и практиков, и геологов, специализирующихся в научных направлениях геологоразведочной отрасли. То есть потенциал в принципе не утерян.

Единственное, что нас беспокоит, что в значительной мере сейчас демпируется мероприятиями, которые проводит Минобрнауки, это небольшое технологическое отставание учебного процесса от практики. Поскольку сейчас техническое обновление технологической отрасли развивается очень быстрыми темпами, требуется аналогичное обновление учебной базы. И не все научные или образовательные учреждения имеют возможность шагать в ногу со временем. Эти недостатки устраняются путем укрупнения наших образовательных учреждений, формирования научно-исследовательских, научно-образовательных центров на одной платформе, на единой платформе. При этом достаточно важно, чтобы студенты имели возможность проходить практику в наших предприятиях. Это в значительной мере нами сейчас используется, в том числе достаточно активную позицию у нас занимает "Росгеология", пытается развивать эти образовательные площадки с учетом требований производства».

Об обеспеченности страны геологами: «По количеству мы, пожалуй, обеспечены нормально, а вот возрастной уровень вызывает очень серьезные опасения. Это означает, что внедренные в современное производство в России технологии позволяют нам выполнять свои задачи имеющимся штатным составом, а вот возобновление этого кадрового состава, приход молодых специалистов у нас вызывают глубокую озабоченность. Геология стареет и стремительными темпами, экспедиции стареют. Я уезжал в экспедицию в 40 лет в Петербург когда-то, а через 10 лет вдруг обнаружил, что средний возраст моей экспедиции был тогда 39 лет, а в 50 лет я обнаружил, что средний возраст экспедиции — 49 лет. Это было очень горько и скорбно. Такое же происходит во многих предприятиях.

Это связано и с тем, что профессия геолога потеряла былую привлекательность. Мало кто из современных молодых людей хотел бы работать в полевых условиях. Есть такая специфика, вот этот легкий муар романтики потерял привлекательность для современного поколения. Хотя, с другой стороны, в нефтегазовой отрасли таких проблем не наблюдается. Тем не менее это одна из самых болевых точек, с моей точки зрения, в российской геологии, и не только в российской — аналогичная ситуация происходит сейчас во многих странах мира. И я думаю, в ближайшее время она найдет разрешение, потому что неизбежно отрасль столкнется с дефицитом кадров, причем существенным. И, соответственно, профессия приобретет определенную новую привлекательность с точки зрения денежного вознаграждения. Компании неизбежно, столкнувшись с дефицитом, будут вынуждены подкупать геологов».

Евгений Киселев о том, сколько нефти осталось в России: «Мы, безусловно, располагаем более низкой геологической изученностью по сравнению с Англией, Францией, США. Отчасти это и сыграло с нами хорошую шутку: степень открываемости месторождений в Российской Федерации в значительной степени превышает ту степень, которая характеризует территории вышеупомянутых стран. Скажем, коэффициент открываемости месторождений у нас в два раза выше, чем в Австралии, в Канаде, в США, где степень геологической изученности чрезвычайно высока, и вероятность обнаружения поверхностных месторождений твердых полезных ископаемых очень низкая. В России до сих пор сохраняется возможность открытия выходящих на поверхность месторождений, чем мы и пользуемся в последнее время даже при тех темпах геологического изучения, которые существуют в настоящее время. За счет этого за последние 10 лет, скажем, мы открыли порядка 12 месторождений мирового класса, это составляет примерно половину открытий в мире».

О «заявочном принципе» для частных компаний: «За последние два-три года нам удалось реализовать ряд законопроектов и инициатив, которые позволили повысить интерес к инвестициям в геологоразведку со стороны частного капитала. Это так называемый заявочный принцип в твердых полезных ископаемых. С учетом недавнего поручения президента, мы планируем расширить действие этого принципа в том числе в области геологоразведки углеводородного сырья. Если за последние годы, до введения 61-го приказа, мы в среднем лицензировали в целях геологического изучения в год 25-30 участков на твердые полезные ископаемые, то за прошедший год к нам поступило 746 заявок, и было выдано около 300 лицензий. То есть речь идет о том, что мы увеличили объем лицензирования на порядок, и по этим проектам будет вложено порядка 13 млрд руб., что значительно превышает долю государственного инвестирования в этой области. Заявочный принцип и его идея заключалась в том, чтобы предоставлять право пользования участками недр по заявке компании или частного инвестора, который хотел бы на условиях предпринимательского риска провести опоискование площади и в случае обнаружения месторождения получить право пользования на разведку и добычу выявленных полезных ископаемых».

Об ответственности государства и частного бизнеса: «Задачи по геологическому изучению недр — безусловно, задачи государственные. Это было всегда и, наверное, в ближайшем будущем останется основной задачей государства. А вот задача обнаружения месторождений, инвестиции в поиски — это задача частного бизнеса. Государство в соответствии с законом "О недрах" предоставило самые широкие возможности для частного бизнеса реализовать свои интересы и получить прибыль при эксплуатации недр и вправе рассчитывать на соответствующую реакцию горных компаний и на то, что они будут нести ответственность для воспроизводства минерально-сырьевой базы».