Цена вопроса
Чтобы институт третейских судов заработал в России полноценно и эффективно, надо предпринять несколько действий судоустройственного характера, а также изменить психологическое отношение государственных судей и общества к самой процедуре третейского разбирательства. Конституционный суд (КС) может сколь угодно долго и убедительно говорить о значимости и полноценности этого института, что он является прямым продолжением демократии, одной из форм общественного контроля и институтом гражданского общества, но слаще от этого все равно не станет. Только само общество или хотя бы предпринимательская его часть должны эти слова понять, прочувствовать и поверить.
Любое правосудие и разрешение споров зиждется на вере спорящих в справедливость, мудрость, компетентность, беспристрастность судей. Фраза «не доверяю нашим судам» в конечном счете означает: не верю во все вышеперечисленное. Кроме того, важно установить партнерские отношения между государственными и третейскими судьями (арбитрами). Первые должны понять, что арбитры не хотят «фрагмент власти украсть», они не оппоненты и не мошенники, а союзники и помощники в вопросе разрешения конфликтов. Это лица, способствующие разгрузке госсудов, которые последние десять лет «захлебываются» в делах (а именно конвейерная система работы госсудов является основной причиной невысокого качества правосудия и допущения ими порой курьезных ошибок). От этого мировоззренческого разворота многое изменится, поскольку судья, который относится к решениям арбитров с заведомым доверием и уважением, совершенно по-другому будет рассматривать дела о приведении к исполнению третейских решений или их отмене.
Как осуществить этот тектонический сдвиг? Первым и достаточно продуктивным шагом могло бы стать изменение закона о статусе судей, которое позволило бы судьям в отставке работать в качестве арбитров. В России существует уже внушительный корпус отставников, которые обладают незапятнанной репутацией, высочайшей и признанной государством квалификацией, заслуженным доверием и уважением в обществе. Опытный судья, который уже не может тянуть по сорок-пятьдесят споров в день, с огромным удовольствием и высоким качеством мог бы рассматривать пять или десять дел в месяц в качестве арбитра. Должен быть, конечно, и кнут для нарушителей в форме неизбежной ответственности — от пожизненной дисквалификации арбитра до уголовной ответственности за вынесение заведомо незаконного решения.
Еще одним тонким местом является вопрос о круге дел, которые могут рассматривать третейские суды. По закону и с учетом позиций КС это почти все гражданско-правовые споры, кроме тех, которые специально указаны в федеральном законе, например, дел о несостоятельности. Но на практике в серой зоне остается целый ряд направлений: дела в области оборота ценных бумаг, недвижимости, корпоративные споры, об исполнении госконтрактов и др. Сколько копий юристами уже сломано, а воз и ныне там. Лучшим решением было бы даже изъятие этих вопросов из юрисдикции третейских судов, чем постоянное непостоянство.
Если говорить о круге тех споров, которые должны взять на себя арбитры, то я полагаю, что это должны быть самые сложные, специфические (по технологическому процессу или виду бизнеса) дела с большим количеством доказательств и применением экзотических норм права. Это поможет качественно, степенно и детально рассматривать такие дела, чего, как правило, не могут позволить себе государственные судьи, учитывая их огромную нагрузку.