Владимир Путин считает вполне возможным катастрофическое падение цен на энергоносители. Об этом глава государства заявил в интервью ИТАР-ТАСС. Минэкономики, Минфин и правительство, по его словам, просчитывают развитие экономики по каждому из сценариев. Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг обсудил тему с ведущим Петром Косенко в эфире "Коммерсантъ FM".

Владимир Путин также подчеркнул, что России в условиях более значительного снижения цен на нефть будет легче, чем другим странам с развивающимися экономиками. Это связано с золотовалютными резервами и резервами правительства.

— Как вам кажется, почему глава государства уже недвусмысленно заговорил об этом очень нехорошем для нас сценарии?

— Это отражение реальности. Похоже, что сдвиг в сторону превышения предложения нефти над спросом достаточно очевиден. Проблема только, насколько он силен, этот сдвиг. Похоже, что Владимир Путин знает, что это, во-первых, так, и, во-вторых, степень неопределенности результата этого сдвига достаточно большая. Цена нефти может действительно снижаться. Может быть, это результат действия долгосрочных факторов, а именно действительно реального увеличения предложения нефти со стороны США, и плюс вялая экономическая активность в мире, снижающая спрос. Это такой серп и молот сразу.

— А не молот и наковальня?

— Типа того, да. Очень неопределенная ситуация с ценой на нефть, а стало быть, неопределенная ситуация…

— Руслан Семенович, давайте тогда попробуем рассуждать логически. Как вам кажется, до какого показателя должна снизиться цена на нефть для того, чтобы действительно и госбюджет, и все мы почувствовали это на своей шкуре?

— Во-первых, что такое на своей шкуре? У нас шкуры разные, и это тоже нужно понимать.

— Хорошо, давайте разберем шкуру бюджета и шкуру среднестатистического россиянина.

— Я думаю, среднестатистический россиянин — это тоже мифический человек, такого нет, у нас разрывы очень большие, мы все разные. Мы страна, в которой и Люксембург есть, Руанда, и все, что хотите. Ясно одно: Владимир Путин должен излучать оптимизм, и он это делает. Это очень правильно независимо от того, как относиться к экономической политике. Это важно, что национальный лидер говорит, что страна готова к резкому понижению цен на нефть. Мне кажется, нужно было раньше немного делать кое-какие вещи, я не очень согласен…

— Он уже это сказал, давайте исходить из этого.

— Он сказал, но я лично думаю, что у нас очень противоречивая ситуация. С одной стороны, есть заявление о том, что за девять месяцев у нас профицит бюджета — 1,5 трлн. Это очень прилично. С другой стороны, мы наблюдаем тревогу по поводу судьбы стоимости нефти. Стало быть, судьба рубля, и здесь есть готовность, в моем представлении есть объективные возможности защищать курс в районе 45-46 руб. за доллар.

— 46, хорошо, это вы о курсе рубля говорите, а вопрос был о цене за баррель нефти. Сейчас мы видим, грубо говоря, вокруг $75 за баррель. В каком случае наш бюджет начнет испытывать проблемы, затруднения с выполнением, например, социальных обязательств, при какой цене на нефть?

— Я думаю, что здесь напрямую не связано с ценой на нефть.

— Как же напрямую не связано, если в правительстве открытым текстом привязывают цену на нефть к исполнению федерального бюджета?

— Если есть девальвация, если национальная валюта девальвируется, то у вас происходит улучшение бюджета. Здесь другое дело. В моем представлении, это плохой способ наполнения бюджета, но это факт тоже. Ясно, что бюджетная ситуация у нас будет ухудшаться, но я бы шел на дефицит, на увеличение дефицита. Я бы не стал настаивать на том, что 15%. Он как-то сказал тоже на эту тему, что у нас отношение госдолга к ВВП можно было бы сделать и 40, и 50, и можно было бы дефицит бюджета увеличивать еще раза в четыре, в пять.

— Хорошо, но, опять же, Руслан Семенович, за счет чего увеличивать дефицит бюджета? Его можно увеличивать за счет этой закрытой одной третей бюджета, статья на оборонные расходы и так далее. Можно за счет, извините, пожалуйста, зарплат и пенсий. В этой ситуации, как вам кажется, из какой из этих частей бюджета у нас будут компенсировать его дефицит при падении, опять же, цен на нефть, при недостаточной девальвации рубля и так далее?

— Нет, еще раз хочу подчеркнуть, что у нас бюджетная ситуация достаточно благоприятная для того, чтобы выполнить все социальные обязательства.

— Руслан Семенович, мы с вами обсуждаем сейчас выступление президента России, который открытым текстом заявил о вполне возможном катастрофическом падении цен на энергоносители и о том, что правительство готовится к различным сценариям. Мы это с вами обсуждаем. Вы говорите, все будет хорошо. Значит, все будет хорошо.

— Нет, почему, все будет не очень хорошо. Но что касается социальных бюджетных обязательств, то я не вижу никаких проблем, чтобы их выполнить. Есть большие проблемы бюджетных расходов, потому что есть натиск всей экономики от нефтяников с учетом того, что мы отрезаны от западной ликвидности, и здесь есть сумасшедшие притязания. Но я не думаю, что социальные обязательства не будут выполнены.

— Все, хорошо, значит, бюджетные обязательства будут выполнены в полном объеме, несмотря…

— Я считаю, что они будут выполнены. Другое дело, что это не меняет общей тревоги и общей неопределенности, которой никогда не было. Но это уже другая проблема.