Всех вылечить пока нельзя, но лечить нужно

Олег Одноколенко,

специальный корреспондент Русфонда

Даже в почте благотворительного фонда встречаются письма, авторы которых полагают, что нерационально расходовать пожертвования на неизлечимо больных детей. Мол, эффективнее вкладывать вообще в здоровых, "в будущее нации". Таким рациональным гражданам самый известный детский врач страны Леонид Рошаль ставит диагноз из двух слов "обыкновенные фашисты". По мнению другого собеседника Русфонда, о. Андрея Кураева, болезни даются людям, в том числе и детям, для того, чтобы "очеловечились те, кто рядом с ними". Но еще в IV веке св. Василий Великий сказал: "Бог создал болезни, но Бог же создал и врачей". Это о том, что сострадание проявляется и в практических делах — например, в разработке новых медицинских технологий, позволяющих сокращать список неизлечимых заболеваний.

Совсем недавно даже косолапость считалась неизлечимой — по мере взросления делали несколько сложных ортопедических операций, а в итоге — все равно инвалидность. Оцените масштаб проблемы: каждый год в России рождается примерно 4 тыс. "косолапиков", то есть потенциальных инвалидов. Но вот специалисты клиники "Современные медицинские технологии" (Ярославль) первыми в России освоили лечение косолапости по методу Понсети — гипсование вместо многократного хирургического вмешательства. И в 95 случаях из 100 они дают гарантию полного выздоровления.

Почему эта технология не в чести у чиновников от здравоохранения, вопрос отдельный ("Будем резать?", "Ъ" от 25 апреля 2014 года). Сейчас разговор о другом — о том, что многие болезни, еще недавно считавшиеся неизлечимыми, куда более сложные и мучительные, чем косолапость, уже можно лечить.

Другое дело, что еще не все заболевания мы умеем радикально излечивать. Одно из таких неизлечимых заболеваний — детский церебральный паралич (ДЦП). И чем только ни пробуют лечить ДЦП! Подключают дельфинов и лошадей, применяют и конверсионные технологии — например, пептидные препараты, которые во времена СССР биохимики разрабатывали специально для экипировки диверсантов. Результаты пока промежуточные, но неплохие. В московском Институте медицинских технологий (ИМТ) используют конверсионные пептиды. Но, как считает директор ИМТ по информации Игорь Ребриков, самые большие перспективы у клеточной терапии. В первую очередь речь идет об эмбриональных клетках, главная задача — "разбудить" пораженные участки мозга. Некоторые врачи уверены, что вскоре лечение ДЦП стволовыми клетками будет так же привычно, как лечение аспирином при простуде. Хотелось бы верить, ведь человеческая цена вопроса очень велика: по данным Минздрава за 2010 год, у 85 тыс. наших соотечественников диагноз — ДЦП. И все они ждут, что скажет медицинская наука...

Может быть, она уже сейчас сказала бы больше, если бы в свое время КПСС не назвала генетику продажной девкой империализма и не превратила клеточную мембрану в железный занавес для наших ученых. Впрочем, пока никто в мире не может вылечить синдром Дауна, потому что никто не знает, как исправить в каждой из клеток дефект 21-й хромосомы. Но как привести в норму одну клетку, уже знают ученые Университета из штата Вашингтон... А в клинике Гай и Сент-Томас (Лондон, Великобритания), используя терапию, основанную на стволовых клетках, уже помогают больным буллезным эпидермолизом.

В Европе и США благотворители, как правило, финансируют своими пожертвованиями медицинские программы и модернизацию клиник. Например, госпиталь св. Иуды в Мемфисе, один из мировых лидеров в изучении и лечении онкологических заболеваний, существует исключительно на пожертвования. Мы надеемся, что и наши благотворители вскоре будут давать свои деньги не только на лечение конкретных пациентов, но и на научные медицинские программы.

То, что в мире есть неизлечимые болезни, в том числе и проявляющиеся в детстве,— данность. Таких болезней с каждым годом становится меньше, но они есть. Неизлечимы, например, диабет и ДЦП. Не лечатся и некоторые другие болезни, но это не значит, что их нет смысла лечить. Современная медицина позволяет значительно улучшать качество жизни пока неизлечимых больных.