Немецкий в первом чтении

Семь с половиной миллионов взрослых в Германии, славящейся своей системой образования, толком не умеют читать и писать. Причем большая часть из них — не мигранты, а те, кто с рождения говорит по-немецки

Юлия Ларина, Берлин — Москва

Такого хлесткого слова, как "ликбез", в немецком языке не придумали. А соответствующее ему слово Alphabetisierung с трудом прочитают более 7 млн взрослых жителей Германии. Они не абсолютно неграмотные, большая часть из них училась в школе. Но при этом навыками чтения и письма они так и не овладели.

Пишем, Пегги, пишем

В конце сентября немецкий Союз по обучению грамоте и основам образования подвел итоги конкурса сочинений для взрослых людей — слушателей курсов чтения и письма. Первое место заняла Пегги, с которой я познакомилась чуть раньше — во время одной из дискуссий в Берлине на тему неграмотности. Пегги читала перед собравшимися текст, позже победивший в интернет-голосовании.

"Я не стала другим человеком, да я этого и не хотела. Но я стала более уверенной в себе и смелее во многих жизненных ситуациях. Я призналась своему другу в том, какая у меня проблема, потому что уже больше не хотела скрывать это. Слишком тяжело было все время придумывать объяснения, почему я не написала SMS или почему не сажусь при нем за компьютер. В какой-то момент я уже настолько доверяла ему и была уверена в себе, что смогла сказать правду. Он воспринял это совершенно спокойно и с тех пор поддерживает меня...

...Раньше, если мне приходилось далеко ехать и местность была мне незнакома, я все время должна была кого-то брать с собой, чтобы добраться до нужной точки. Я боялась, что не смогу вернуться. Меня напрягало то, что я должна была кому-то звонить, просить о помощи и слышать в ответ, что у него нет времени. Это означало, что я снова должна звонить кому-то, и я злилась на себя за то, что многое не могу делать самостоятельно и завишу от других. Сегодня я могу лучше ориентироваться. Стало проще добираться до цели на общественном транспорте...

Я заметила, что у моей дочки, когда она была в 3-м классе, тоже были проблемы с письмом. И я не могла ей помочь. Это огорчало меня. Сегодня я могу мотивировать дочку учиться на ошибках..."

В конце ноября Пегги торжественно наградят в Берлине. Ее ждет пребывание в пятизвездочном отеле с культурной программой и смартфон, с которого она теперь сможет послать другу SMS.

Считаем не читающих

Согласно исследованию Level-One (leo.), в Германии 7,5 млн функциональных неграмотных. Тут даже грамотным надо объяснить, что это такое. Неграмотность разделяют на первичную, которая касается тех, кто вообще не учился в школе, и вторичную (функциональную), которая затрагивает людей, школу посещавших и в некоторых случаях даже окончивших, но так и не научившихся толком писать и читать.

Функционально неграмотны 14,5 процента работающих в Германии в возрасте от 18 до 64 лет. Такие люди могут читать и писать отдельные предложения, но понять связные тексты, даже короткие, не в состоянии. Тех, кто может читать отдельные слова, но не может прочитать и понять предложение,— более 4 процентов.

Свалить все на понаехавших не получается. Из 7,5 млн больше половины (4,4 млн) учили немецкий в качестве первого языка. То есть это немцы и дети мигрантов, с детства говорящие по-немецки. Остальные 3,1 млн учили в качестве первого какой-то иной язык. Но в опросе участвовали только те, кто знал немецкий и был способен ответить на вопросы. Если бы опросили мигрантов, не говорящих по-немецки, общая цифра была бы еще больше.

Часть опрошенных функциональных неграмотных (120 человек из примерно 8,5 тысячи) окончили школу с аттестатом зрелости. Чуть меньше половины из них сделали это в Германии. Исследователи приводят в качестве примера одну 58-летнюю женщину, которая, имея большие проблемы с чтением, с середины 1990-х подрабатывает (как вы думаете, где?) в библиотеке ассистентом библиотекаря! Про то, как обстоит дело с чтением у самого библиотекаря, ничего не сообщается. А один 52-летний мужчина умудрился даже окончить университет — выучился на строительного инженера. В аспирантуру он, видимо, решил не идти.

Ни пером описать

Во время вышеупомянутой дискуссии в Берлине, прошедшей в библиотеке Вольфдитриха Шнурре, еще одна слушательница курсов общества "Читать и писать" прочитала вслух изложенную ею собственную историю. Рози (имя изменено) 40 лет. Когда она читала этот текст, ее голос сорвался, и она заплакала.

"Это история Рози, которая была несчастна в жизни. Началось все в 6 лет. Она пришла в школу, и с тех пор становилось только хуже. Она отставала в учебе и бунтовала, за что ее били. И, как будто этого было недостаточно, каждые выходные к ней приставал ее дед. Так она попала в детдом, но там тоже никто не хотел знать, почему она такая. Она прогуливала школу, потому что боялась людей. Но и там к ней пристал неизвестный мужчина, который получил за это только два года тюрьмы. Потом он вышел. Было определение суда, что он не может приближаться к Рози менее чем на 100 метров. Но он нарушил его, что ее добило.

В 18 лет мать выставила ее за дверь. Рози была настолько разбита жизнью, что в ее голове были только развлечения, которые позволяли ей забыть то, что ее мучило. В 20 лет она родила первого ребенка.

Еще больше, чем то, что она пережила, мучило ее, что она не может помочь своему ребенку с домашними заданиями... Потом она родила второго ребенка, и тогда ей стало ясно, что она должна что-то предпринять.

Рози стала учиться на курсах читать и писать. 25 лет назад Рози не могла делать покупки, ей все время кто-то должен был помогать. Потому что она должна была все, что хотела купить, запоминать. Это был ад. Ладони становились влажными, сердце учащенно билось, и она всегда покупала только то, что уже знала.

Сегодня Рози может делать покупки, как все люди, у нее больше нет чувства страха. Покупать что-то стало для нее таким же нормальным делом, как читать книги... Сегодня она может все почти так же хорошо, как и люди, которых она раньше боялась".

Урок для родителей

Пегги и Рози посещают курсы общества "Читать и писать", уже 30 лет существующего в Берлине. Мне разрешили посидеть на уроке одной из групп.

Перед началом занятия участники курса собрались у доски и совместными усилиями написали дату и день недели. В группе люди самых разных возрастов — от парня в бейсболке козырьком назад до седоволосого мужчины. Всех их, безработных, направил на курсы центр занятости, он же оплачивает обучение.

Пятидесятилетняя Г. на курсах уже год. Она окончила 8 классов спецшколы. Говорит, в семье была тяжелая ситуация, "одни неприятности". Проблемы в семье — одна из причин функциональной неграмотности. К другим относят сложности в школе, проблемы при усвоении школьного материала, мигрантское прошлое, отсутствие практики чтения и письма во взрослом возрасте... До посещения курсов покупать продукты в магазине Г. могла сама, а вот если приходилось заполнять какие-то анкеты, читать схему метро — требовалась помощь. К счастью, ее муж и сыновья могут и читать, и писать.

Обе взрослые дочери Р. тоже могут читать и писать и иногда помогают ей. До недавних пор у Р. была работа в прачечной, потом она лишилась и ее.

З. работал на складе, но уже несколько лет безработный. На курсах он полтора года (оптимальный вариант — два).

С мигрантским прошлым в группе не много человек. Даже для 26-летнего Д., чьи родители — выходцы из России, немецкий — первый и основной язык. Русский он понимает, но не говорит на нем.

Урок начинается с того, что учительница Розмари Люттих раздает цветные камушки и просит, используя их как гласные и согласные звуки, сложить простые слова. При этом термины "гласные", "согласные", "глаголы", "существительные" не употребляются — используются более понятные заменители. Учебный материал на курсах разработали сами, потому что все существующие учебники рассчитаны на детей.

Преподаватели этой группы Розмари Люттих (раньше работала учительницей в школе) и Альфред Хенкель (преподавал в спецшколе) — волонтеры. Они делают важное и трудное дело, но говорят об этом очень скромно: пенсионерам нужно занятие. "Я делаю это не потому, что я хороший человек,— объясняет фрау Люттих.— Это счастье для меня, что я нашла эти курсы".

Господину Хенкелю интересно наблюдать процесс обучения. Хотя дается грамота многим тяжело. Порой он видит, как у взрослого человека, когда тот читает три слога подряд, выступает пот на лбу. Может, отец бил в детстве за ошибки при чтении, и эта блокада сохранилась на всю жизнь.

Пример мер

Помимо подобных курсов ликвидацией неграмотности занимаются в Германии так называемые фольксхохшулен — народные университеты (общеобразовательные курсы). Кроме того, ведомство по делам миграции и беженцев в рамках интеграционных курсов тоже борется с неграмотностью. Но большинство взрослых неграмотных не охвачены никакими курсами и программами.

Авторы исследования Level-One Анке Гротлюшен и Вибке Рикман из Университета Гамбурга опубликовали свою работу еще в 2011 году. То есть уже два года Германия знает, что больше чем каждый десятый взрослый в стране не имеет достаточных навыков письма и чтения.

— Вопрос, который возникает: почему исследование leo не вызвало большого резонанса в обществе? — говорит Ульрих Райзер из сенатского управления по вопросам образования, молодежи и науки Берлина.— Если представить себе, что, к примеру, все население земли Гессен не умеет толком читать и писать — а цифры сопоставимые,— надо кричать об этой проблеме. Но этого не произошло. На мой взгляд, причина в коллективном чувстве стыда. Никто не может понять, как такое стало возможно в высокоразвитой стране, в которой образование — одна из основополагающих ценностей. Этот факт нас парализовал, и мы должны выйти из состояния паралича, стыда и беспомощности и попытаться понять, как решить эту проблему.

Надо все-таки заметить, что на государственном уровне меры стали приниматься сразу после опубликования исследования. Министерство образования Германии и немецкие земли выработали "Национальную стратегию по обучению грамоте и основам образования взрослых". Министерство выделило около 20 млн евро на проекты в сфере борьбы с неграмотностью на 2012-2015 годы и развернуло кампанию в стране "Чтение и письмо — мой ключ к миру". Но, видимо, этих мер недостаточно.

А чувство стыда немцев могут, наверное, несколько приглушить следующие факты: согласно исследованию IVQ, число функциональных неграмотных взрослых во Франции достигает 9 процентов — это 3,1 млн работающих (но в опросе участвовали лишь те, кто посещал школу во Франции); в Англии, по данным исследования Skills for Life, 16 процентов опрошенных взрослых являются функциональными неграмотными — что составляет 5,2 млн человек.

Понятно, что в информационном обществе неграмотные имеют меньше шансов получить работу, а если все-таки получили (наверняка низкооплачиваемую), то больше шансов даже ее лишиться. Это провоцирует бедность. Кроме того, неграмотность населения не способствует демократии. Миллионы людей не могут прочитать, что написано в избирательном бюллетене. Летом, перед сентябрьскими выборами в Бундестаг, в Берлине была издана брошюра "на легко понятном языке" с картинками — о выборах: кто, когда и где выбирается, как голосовать. Но ведь и ее надо еще как-то осилить. Даже схема метро покажется легкой: там хотя бы очевидно, в каком направлении движется поезд, а вот в каком направлении будет двигаться страна, понятно далеко не всегда.