"Просто обязан хотеть"

На завершившемся 18 июня Петербургском экономическом форуме президент России выступил с речью, которую многие сочли предвыборной, но снова уклонился от прямого ответа на вопрос о том, кто станет главным кандидатом на президентских выборах 2012 года. Как подозревает обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев, Дмитрий Медведев ждет, что правильный ответ на этот вопрос Владимиру Путину должен подсказать Запад.

Речь Дмитрия Медведева на Петербургском форуме некоторые западные журналисты назвали радикально-либеральной. Но тут они, конечно, погорячились: за рамки привычного для себя умеренного либерализма президент не вышел, да и большинство петербургских тезисов-2011 ранее уже не раз звучало в других его выступлениях.

К примеру, запомнившаяся многим жесткая критика государственного капитализма с его "доминированием подконтрольных государству компаний в значительной части отраслей" и поручение правительству расширить планы приватизации во многом перекликаются с посланием 2009 года, в котором глава государства впервые назвал правовую форму госкорпораций в целом бесперспективной, а госсектор экономики — чрезмерно раздутым. Предложения об увольнении чиновников "в связи с утратой доверия", введении имущественной ответственности должностных лиц за неправомерные действия и обязательной прокурорской проверке возбужденных и прекращенных без направления в суд уголовных дел лишь продолжают длинный перечень антикоррупционных инициатив, выдвигавшихся Медведевым с первых месяцев его президентства. И даже о том, что, как было заявлено на форуме, России нужен не "спокойный и размеренный рост", а "прорывное развитие", глава государства уже говорил на недавней пресс-конференции в Сколково, не побоявшись тогда уточнить, что в этом вопросе он расходится с самим Владимиром Путиным.

Так что с содержательной точки зрения особенной новизны в петербургской речи Медведева не было — если, конечно, не считать информации о снижении с 2012 года максимальной ставки обязательных страховых взносов (с 34 до 30%, а для малого бизнеса в производственной и социальной сферах — до 20%) и предложения создать столичный федеральный округ, вынеся за пределы Москвы федеральные госучреждения (подробнее см. материал "Нацпроект "Дерни за кольцо"). Но куда важнее содержания в данном случае оказалась форма, в которой многие комментаторы усмотрели отчетливые признаки предвыборного выступления кандидата в президенты.

Во-первых, говоря о "проекте развития страны", Медведев едва ли не впервые активно использовал не безликое "мы", а конкретное "я". Правда, в некоторых его прежних выступлениях "я" звучало и чаще (см. материал "Личное и коллективное в речах Медведева"), но тут важно не только количество, но и качество: во всяком случае, пятикратное использование словосочетания "мой выбор" выглядело весьма эффектно. Во-вторых, президент не только заочно полемизировал с премьером, но и отважно называл некоторые его подходы ошибочными — будь то "спокойный рост", приводящий к застою под видом "пресловутой стабильности", или нежизнеспособная система, при которой "все начинает работать или движется по сигналу из Кремля". Наконец, в-третьих, в завершающей фразе о том, что "за относительно короткое время мы обязаны пройти точку невозврата", явственно усматривается указание на то, каких результатов президент Медведев надеется достичь к окончанию своего второго, теперь уже шестилетнего, срока.

Правда, в речи главы государства был и еще один момент, в котором некоторые эксперты разглядели намек на то, что никакого второго срока не будет. В самом начале выступления Медведев оговорился, что "этот проект должен быть реализован независимо от того, кто и какие должности займет в нашей стране в ближайшие несколько лет". Но эту оговорку — по крайней мере до тех пор, пока не получен однозначный ответ на "вечный" вопрос о главном кандидате-2012,— каждый комментатор, видимо, волен понимать, что называется, в меру своей испорченности: либо как заявление о капитуляции, перечеркивающее все последующие предвыборные планы, либо как некую традиционную мантру, регулярно изрекаемую членами тандема для поддержания необходимого уровня неопределенности.

Впрочем, какая-то часть тумана вокруг "вечного" вопроса в Петербурге все-таки развеялась, пусть и не на самом форуме, где ответ Медведева на традиционный вопрос ("Будете ли вы выставлять свою кандидатуру?") был традиционно неконкретен ("В тот момент, когда я посчитаю правильным прямо сказать, буду или не буду, я выйду и сделаю это"), а чуть позже — в большом интервью агентству Reuters. Английские журналисты слегка подкорректировали замыленную формулировку, поменяв "будете ли" на "хотите ли", и неожиданно получили более содержательный ответ: "Я считаю, что любой руководитель, который занимает такую позицию, как президент, он просто обязан хотеть баллотироваться. Другой вопрос, будет ли он для себя это решение принимать или нет".

Стоит напомнить, что до сих пор о желании Медведева остаться на второй срок говорил только его помощник Аркадий Дворкович (впоследствии оговорившийся, что выражал лишь свое сугубо личное мнение), а сам президент использовал менее эмоционально окрашенные глаголы вроде "допускаю" или "не исключаю". Поэтому прозвучавший в интервью ответ можно фактически считать чистосердечным признанием главы России в том, что переизбраться в 2012 году он, конечно же, очень хочет, но прямо заявить об этом пока, к сожалению, никак не может. Как пелось в одной популярной в "лихие 90-е" песенке, "он даже хотел развестись, но что-то его держало — может быть, трое детей, а может быть, директор школы".

Кстати, по поводу перспектив этого самого "директора" Медведев тоже кое-что прояснил. В том же интервью глава государства категорически отверг возможность того, что в президенты одновременно выдвинутся и он, и Владимир Путин, поскольку это могло бы "пойти во вред" проводившейся до сих пор политике и стало бы "не лучшим сценарием для нашей страны и для конкретной ситуации". Так что политологи, ранее отнюдь не исключавшие такого варианта, теперь могут смело ограничиться в своих прогнозах лишь двумя версиями: или Путин, или Медведев.

А вот в вопросе о том, когда же наконец окончательно решится "проблема-2012", неопределенность лишь усилилась. С одной стороны, из ответов Медведева следует, что лично он действует по принципу "этот день мы приближали как могли": "Я свое решение приму, безусловно, в этом году" (январь 2011 года); "Это заявление достаточно близкого порядка" (май); "Ждать осталось совсем немного" (июнь). С другой стороны, Аркадий Дворкович в ходе Петербургского форума пояснил, что, "если не произойдет ничего экстраординарного, не следует ожидать этого заявления раньше осени", поскольку "необходимо поддерживать стабильность и действовать в соответствии с правилами, а правила таковы, что соответствующее заявление может быть сделано осенью этого года — не летом". И если воспринимать эту ремарку буквально, то уверенно можно утверждать лишь то, что окончательный выбор между "хочу" и "могу" Дмитрий Медведев сделает вне зависимости от результатов замаскированной под "Народный фронт" "Единой России" на выборах в Госдуму, так как это голосование пройдет 4 декабря, то есть уже зимой.

Конечно, политически подкованные граждане (как в России, так и за рубежом) могут возразить, что ничего нового в этих выводах для них нет. Потому что хотеть переизбраться на второй срок для любого политика совершенно естественно — и непонятно, почему Медведев должен стать исключением из этого правила. Столь же естественно и нежелание тандема раньше времени обнародовать свое окончательное решение, потому что, как справедливо заметил Путин, "как только начнешь об этом говорить, сразу все перестают работать". И даже о том, что президент и премьер конкурировать на выборах не станут, догадаться тоже нетрудно: ведь, как уверены подкованные граждане, все противоречия между Медведевым и Путиным выдуманы беспринципными политологами и продажными журналистами, а на самом деле члены тандема едины даже в большей мере, нежели когда-то народ и партия.

И все же в июньских тезисах Медведева есть одна немаловажная деталь. Заключается она в том, что свои личные взгляды на программу дальнейших преобразований в России (даже если не считать эту программу предвыборной) действующий президент изложил именно на Петербургском экономическом форуме, где собираются крупные западные инвесторы. А затем договорил недосказанное в интервью крупнейшему западному информагентству, к которому прислушиваются не только бизнесмены, но и представители власти. И в этом интервью он не только выдвинул новые либеральные инициативы (например, о снижении "в какой-то момент" барьера на выборах в Госдуму до 5 или даже 3%), но и весьма отчетливо дистанцировался от Владимира Путина. В частности, Медведев заявил, что не считает распад СССР "главной геополитической катастрофой XX века", а в отношении Михаила Ходорковского руководствуется вовсе не афоризмом "вор должен сидеть в тюрьме", а положениями УПК, дающими бывшему главе ЮКОСа право на помилование и условно-досрочное освобождение. А в довершение признался, что хочет переизбрания президента США Барака Обамы на второй срок "больше, чем, может быть, кто-либо другой".

Хотя даже после этого в перспективы Медведева за рубежом поверили немногие (см. комментарии к его интервью в материале "Путин — лидер преступной группировки"), по всему выходит, что главной целевой аудиторией его петербургских выступлений был именно Запад. А основной посыл этих речей, видимо, можно сформулировать следующим образом: если вы хотите, чтобы следующим президентом России стал не ретроград Путин, а либерал Медведев, то, черт возьми, сделайте для этого хоть что-нибудь! И уговорите наконец моего "духовного отца" разрешить мне поиграть в песочнице... пардон, поруководить страной еще шесть лет! Тем более что концов он пока еще не обрубил и фразы типа "любой премьер просто обязан хотеть баллотироваться в президенты" не произнес.

Правда, этот конфликт между желаемым и действительным можно разрешить и по-другому — преобразовав, например, существующий тандем "президент--премьер" в связку двух президентов: один для внутреннего пользования, а другой — для внешних связей. И тогда вопрос о реальных либо мнимых противоречиях между Путиным и Медведевым снимется сам собой. Ведь, в то время как один продолжит искренне дружить с Западом, другой сможет смело внедрять во внутренней политике милые его сердцу принципы восточного деспотизма. И это единство противоположностей будет вполне соответствовать не только тонкостям современной суверенной демократии, но и глубоким историческим традициям, наиболее зримым воплощением которых является двуглавый орел, одной головой, как известно, обращенный к Западу, а другой — к Востоку.