Премьера кино
Сегодня в прокат выходит "Нирвана" Игоря Волошина — один из лауреатов "Кинотавра", эксперимент в жанре киберфэшн. По законам этого жанра герои занимаются обыкновенными делами — ходят на работу, влюбляются, употребляют наркотики, решают финансовые проблемы — и при этом двигаются как на подиуме на показе панковских мод. Непринужденности, с какой они не замечают своего причудливого вида, подивилась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Если попробовать взглянуть на сценарий "Нирваны" Ольги Ларионовой в очищенном, первозданном виде, без привнесенных режиссером (точнее художником по костюмам Надеждой Васильевой) красот, то он производит гораздо более беспонтовое впечатление, чем фильм. Сценаристка, не претендуя на сюжетные изыски, делает ставку на развитие отношений между двумя девочками, которые начинают с драки из-за парня, а кончают дружбой до гроба, то есть до выпадения из реальности в пресловутую нирвану. Режиссер Волошин решает не откладывать нирвану в долгий ящик и начинает свой репортаж непосредственно из нее: то, что его герои выглядят так, как реально существующие люди обычно не выглядят, можно понимать в том смысле, что их с самого начала уже не существует.
Это развязывает им руки в плане совершения эксцентричных поступков: в начале фильма пресытившаяся столичным угаром медсестра (Ольга Сутулова) уезжает из Москвы в Петербург с любопытной аргументацией: "Все, не могу больше — в Москве не меняется ничего: суета, деньги, правила дорожного движения..." В Петербурге-то в этом смысле хорошо: ни суеты, ни денег, ни правил. Поначалу город на Неве производит умиротворяющее впечатление: свинцовые тучи над Большеохтинским мостом (один из ключевых архитектурных образов в "Нирване"), дребезжащий пустой трамвай, готическое здание Художественно-промышленной академии — в ней и вокруг нее ошивается чуть ли ни половина героев всех снимающихся в Петербурге фильмов. В данном случае там квартирует пожилая дама (Татьяна Самойлова), которой героиня, устроившаяся по специальности, советует не увлекаться настойкой боярышника и предлагает сделать укольчик от давления. Старушка от укольчика с негодованием отказывается, зато подрастающее поколение петербуржцев насчет внутривенных инъекций никогда не прочь.
Одного из самых ярких представителей этого поколения своего гостеприимного соседа по коммуналке торчка Валеру Мертвого с синей бородкой (Артур Смольянинов) московская медсестра встречает на кухонном подоконнике. Пользуясь тем, что его сожительница (Мария Шалаева) до трех ночи работает барменшей в ночном клубе, Мертвый засиживается (точнее залеживается) в комнате у соседки, в порыве интимной откровенности признаваясь ей, что любит животных, а люди ему надоели, сука. Тема любви к животным находит продолжение, когда с работы является персонаж Шалаевой, у которой волосы на голове закручены торчащими в разные стороны цилиндриками довольно инопланетным образом. Пока Мертвый моет свою подругу в ванне, они обсуждают план подвязать и свалить к маме в деревню. Вот это, конечно, была бы тема, если бы вся троица героев в своем киберпанковском снаряжении приехала в глухую деревню и встретилась там с доярками и механизаторами. На этом пути их ждали бы более замысловатые сюжеты, чем общение с наркодилерами или встреча с петербургскими милиционерами, у которых почему-то у единственных нет ни боа из перьев, ни туфель с золотыми пряжками.
Все эти гардеробные эксцессы, разноцветные колготки, горжетки, шубки, пирсинг и татуаж, живописные шрамы, анилиновые тени и сусальное золото, налепленное вокруг глаз, закрученные пятисантиметровые белые ресницы и прочая эффектная шелуха, покрывающая тела героев, не то чтобы выглядят некрасиво или раздражают визуально. Напротив, все очень высокохудожественно и со вкусом. Но, как всякий карнавал, "Нирвана" развлекает первые минут пятнадцать. Потом хочется хотя бы приблизительно узнать повод и программу праздника, его идейное содержание — по какому, собственно, случаю все так отчаянно расфуфырились и покрылись блестками. От одного только экзистенциального отчаяния или есть еще какие-то более оригинальные мотивировки? Режиссерская мотивировка заключалась в том, чтобы превратить коммунальную бытовуху в волшебную сказку, однако несмотря на всю нарядность фильма, вместо сказки получилось лишенное всякого волшебства краткое наставление по скорейшему достижению нирваны: если надоело бухать в Москве, можно для разнообразия съездить уколоться в Петербург.