Модельный кризис
банки СНГ
Мировой финансовый кризис оказался своеобразной проверкой устойчивости национальных финансовых систем стран СНГ. Реальной устойчивостью к финансовым потрясениям обладают банковские системы, где главную роль играют частные банки с иностранным капиталом.
Трое в лодке
Национальные финансовые системы стран СНГ можно условно классифицировать по форме собственности банков, определяющих "ядро" банковских систем.
В России такое ядро формируют банки с госучастием в капитале, совокупная доля которых превышает 47%. Среди них лидирует крупнейший банк СНГ Сбербанк, контрольный пакет акций которого принадлежит Центральному банку, который формально по законодательству не является государственной организацией, что не умаляет государственности Сбербанка. Также государственными, по сути, являются Газпромбанк, контролируемый крупнейшей госмонополией "Газпром", а также Транскредитбанк, принадлежащий государственной компании ОАО РЖД. Есть еще муниципальные банки — Банк Москвы и Ханты-Мансийский банк. Пожалуй, только акции ВТБ и Россельхозбанка открыто принадлежат государству, находясь на балансе Федерального агентства по управлению федеральным имуществом. А еще существует Внешэкономбанк, который неподотчетен ЦБ и поэтому традиционно выпадает из данных банковской статистики.
Высокие доли госбанков наблюдаются в банковских системах Белоруссии (71,7%), Азербайджана (54,5%), Узбекистана и Туркмении (более 90%). Банковские системы этих стран вместе с российской банковской системой образуют первую модель банковских систем — систем с высокой долей госкапитала.
Альтернативную модель развития национальных банковских систем представляют банковские системы с высокой долей присутствия банков с иностранным участием в капитале (инвесторов из стран дальнего зарубежья).
Иностранные банки доминируют в банковской системе Армении, велика доля иностранных банков в банковских системах Грузии (21%) и Украины (27%). Очень бурно процесс прихода иностранного банковского капитала протекает на Украине, где за последние годы большинство крупнейших банков было куплено транснациональными финансовыми группами. Так, французский BNP Paribas купил Укрсиббанк, австрийская группа Raiffesen купила второй по величине активов украинский банк "Аваль", а итальянская UniCredit Group купила четвертый по величине Укрсоцбанк, а ее дочерний банк "Уникредит" слился с "ХБФ Банком Украина", став 23-м по величине украинским банком. Кроме того, французский Credit Agricole приобрел достаточно крупный Индэкс-банк.
Парадоксальным исключением из правила выглядит судьба банковской системы Киргизии, где все крупнейшие банки были куплены казахстанскими — собственно, иностранными — банками, превратив ее в автономный придаток к банковской системе Казахстана. Выиграла или проиграла от этого банковская система Киргизии, является весьма спорным вопросом. С одной стороны, получить опеку со стороны одной из самых развитых систем на просторах СНГ, безусловно, позитивный момент. Но в кризисной ситуации, в которой сейчас пребывают казахстанские банки, ждать хороших темпов роста банковского сектора Киргизии не приходится, хотя и обвала также не следует ожидать.
Пожалуй, только в Казахстане и Молдавии крупнейшие банки контролируются национальным частным капиталом.
Теоретические споры о том, какая из трех моделей банковских систем СНГ наиболее удачна, можно было бы продолжать долго и, главное, без особого успеха.
Точку в данном вопросе ставит мировой финансовый кризис, который существенно затронул фактически все банковские системы СНГ. Для простоты анализа достаточно ограничиться сравнением проявления кризисных тенденций на примере трех различных банковских систем трех наиболее крупных государств СНГ — России, Казахстана и Украины. Банковские системы этих стран в совокупности формируют подавляющую часть активов СНГ. И каждой из этих трех банковских систем свойственен особый путь развития.
Рейтинг надежности
Банковская система Казахстана наиболее полно прочувствовала на себе последствия мирового финансового кризиса. Причиной чему стала сильная зависимость казахстанских банков от международного финансирования, в результате чего после прекращения притока новых инвестиций казахстанский банковский сектор потерял возможность рефинансировать ранее полученные займы и резко начали расти риски ликвидности банков, которые в том числе выразились в снижении их кредитных рейтингов.
Причина сложившейся ситуации кроется в том, что, в отличие от России, корпоративный сектор Казахстана предпочел получать международные инвестиции не напрямую, а опосредованно через банковскую систему республики, кредитуясь в банках за счет привлечения последними средств с мирового долгового рынка. В результате вся сила удара мирового финансового кризиса сконцентрировалась на банковском секторе. Статистика неумолима: если в предыдущие годы банковская система Казахстана росла темпами, существенно опережающими темпы роста банковских систем других стран СНГ, то по итогам 2007 года темпы роста ощутимо упали, а такой показатель, как доля активов банковского сектора к ВВП, сократился за 2007 год с рекордных 101,7% до 93%.
Впрочем, власти Казахстана нашли рычаги для поддержки отечественных банков. В Казахстане на конец 2007 года действовало всего 35 коммерческих банков, а значит, организовать их эффективную поддержку в кризисной ситуации существенно проще, чем в России и на Украине. В результате риски банковского сектора Казахстана так и остались рисками ликвидности, которыми можно управлять и с которыми казахстанские банки вполне успешно справляются.
На российской банковской системе финансовые катаклизмы отразились существенно более мягко. Во многом это объясняется тем, что российские банки существенно в меньшей степени по сравнению с казахстанскими банками зависят в своем развитии от иностранных инвесторов. Но говорит ли это о большей финансовой стабильности банковской системы России? Представляется, что нет.
В нынешней ситуации российские банки оказались менее чувствительны к проблемам рефинансирования международных обязательств, но это скорее случайность, чем закономерность. Если бы кризис случился не в 2007 году, а отложился на один-два года, то, вероятнее всего, российские банки могли бы попасть в ситуацию казахстанских, и в этом случае их устойчивость оказалась бы под вопросом.
Потому что российский ЦБ не имеет достаточных рычагов в контроле за ситуацией, так как те инструменты ликвидности, которыми он пользуется, предоставляют ликвидность прежде всего крупнейшим госбанкам, которые существенно оторваны от остального банковского сектора в силу неразвитости межбанковских связей.
Механизмы перераспределения ликвидности на более мелкие банки не действуют. Более того, у госбанков собственные интересы, как участников рынка банковских услуг, которые вовсе не предполагают необходимость поддержки своих более мелких конкурентов.
При этом ЦБ одну из своих главных функций — "кредитора последней инстанции" — не реализует и не предоставляет необеспеченных кредитов коммерческим банкам. Поэтому уверенность в финансовой стабильности российского банковского сектора прежде всего относится лишь к его госкомпоненте, но это не вся банковская система. Также стоит учесть, что госбанки не самое эффективное звено банковской системы, чему свидетельствуют падающие рыночные котировки их акций, и это при том, что даже при неблагополучном внешнеэкономическом фоне акции частных российских банков могут расти — пример тому акции банка "Возрождение".
Банковская система Украины меньше всего пострадала от мировых финансовых потрясений: за 2007 год отношение национальных банковских активов к ВВП уверенно выросло с 63,5% до 84,1%. Причина в том, что обязательства перед международными инвесторами в банковской системе Украины приходятся преимущественно на группу крупнейших частных банков, которые принадлежат нерезидентам, следовательно, их финансовая устойчивость прежде всего определяется кредитными рейтингами материнских финансовых групп, уровень которых превышает суверенный рейтинг Украины, и не дает повода для беспокойства.