Длившуюся полтора десятилетия полосу хоккейных поражений сборная России прервала в такое время, в таком месте и в таком матче, что вкус победы стал особенно сладок. В год, когда отмечался вековой юбилей Международной федерации хоккея (IIHF), на его родине, в Канаде, команда Вячеслава Быкова, проигрывая в финале чемпионата мира перед третьим периодом хозяевам турнира две шайбы, смогла спасти игру, а в овертайме добить соперников благодаря голу Ильи Ковальчука — 5:4. За российским триумфом в Квебек-Сити наблюдал корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
К случившемуся в Канаде событию не совсем подходит определение "сенсационное". Чемпионат мира выиграла сборная, за которую выступали великолепные хоккеисты: лучший бомбардир НХЛ Александр Овечкин, претендент на титул лучшего вратаря Евгений Набоков, выдающийся форвард Сергей Федоров, замечательный снайпер Илья Ковальчук, входящий в число сильнейших защитников мира Андрей Марков и другие отличные игроки. До финала она выигрывала во всех матчах. Но ее победа на мировом первенстве — с одной стороны, очень логичная и очень правильная — не могла не стать грандиозным праздником, таким, который обеспечивает как раз большие сенсации.
В воскресенье в Квебеке не прятали эмоции даже те, кому это вроде бы положено по рангу, даже те, для кого наши хоккейные триумфы когда-то были событием привычным и кто сам на льду добывал их для страны. Великий в прошлом вратарь, а теперь президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк сравнивал этот матч с первым в суперсерии 1972 года. В нем советская сборная, впервые столкнувшаяся с лучшими игроками НХЛ, тоже уступала два гола, но победила. "Это ведь чудо! Настоящее чудо! Мы и сегодня их переломили! На чужой площадке, в Канаде, в исторический для хоккея год!" — говорил он, стоя в десяти метрах от бурлившей раздевалки победителей в Colisee Pepsi.
Великий в прошлом защитник, а теперь глава Росспорта Вячеслва Фетисов вспоминал, как у него защемило сердце, когда заиграл российский гимн. Как он обнял, когда матч с канадцами закончился, Сергея Федорова, с которым успел вместе поиграть еще за сборную СССР и завоевать два титула чемпиона мира: "Я рад за Сергея, за Набокова, за молодых — Овечкина, Ковальчука. За всех!" Он рассказывал, что после четвертьфинала со Швейцарией подошел к Ковальчуку, так и не забившему на тот момент еще ни одного гола, а вдобавок заработавшему дисквалификацию на полуфинальный матч, и сказал ему, что тот обязательно "выстрелит" в "золотой" встрече, только надо успокоиться. Форвард успокоился и стал героем. Судя по голосу Фетисова, ему самому, выигравшему в хоккее абсолютно все, не удалось успокоиться и спустя четыре часа после игры.
38-летний Сергей Федоров, тоже все в карьере уже выигравший, когда я спросил его, схожи ли его ощущения после успеха в Квебеке с теми, которые он испытал, завоевав предыдущий свой чемпионский титул в 1990-м, ответил: "Очень! У этой победы такой же хороший вкус. Настоящий, золотой".
Эмоций, кажется, совершенно не осталось лишь у главного творца триумфа. Главный тренер сборной России Вячеслав Быков улыбнулся после матча, кажется, всего пару раз. "Внутри пустота. Все эмоции выплеснулись",— признавался он.
Третьяка, Фетисова, Федорова, Овечкина, с какой-то космической скоростью рассекавшего по площадке с российским флагом в руках после убившего Канаду гола, кричавшего в телекамеру: "Это для тебя, Россия!" — и плакавшего на церемонии награждения автора гола, можно было понять. Российская сборная в воскресенье одержала особенную победу. Особенную и оттого, что состоялась она в столице провинции, где дети, как шутят местные, рождаются с клюшками в руках, где хоккей — религия, культ, и оттого, что ждали ее чересчур долго. С германского чемпионата мира 1993 года — последнего крупного хоккейного турнира, ею выигранного. Турнира, на котором Вячеслав Быков был еще действующим хоккеистом и который многие из его нынешних подопечных, как выяснилось, попросту не помнят, настолько все это было давно.
Между Мюнхеном и Квебек-Сити были сплошные поражения. На всех соревнованиях — мировых первенствах, Олимпиадах, Кубках мира. На всех стадиях — в шаге, в двух и совсем далеко от "золота". Всех оттенков — нелепые, позорные и просто обидные, как год назад в Москве, когда в полуфинале сборную России, всех крушившую, выбили в полуфинальном овертайме на Ходынке финны. По всем возможным причинам. Из них, этих причин, можно было бы составить целый справочник на тему "Из-за чего можно проиграть в хоккей". И эта полоса нескончаемых поражений наводила на мысль о том, что над российским хоккеем повисло какое-то проклятие.
Оно было снято в том матче, в котором, казалось, снять его уж точно невозможно. Всегда неудобные для нас финны, которым в полуфинале в пятницу россияне отомстили разом и за разгром на Олимпиаде в Турине с тем же счетом 4:0, и за прошлогоднюю московскую катастрофу, были ведь на самом деле просто цветочками по сравнению с теми, с кем предстояло биться в финале. На российском первенстве из-за финнов добраться до канадцев, превратившихся за время "черной" российской серии в безусловных лидеров мирового хоккея, обошедших в Москве сборные СССР и России по количеству чемпионских титулов (а московский был для Канады 24-м), не получилось. Через год эта встреча состоялась на канадской территории.
Этот матч надо было смотреть с трибуны Colisee Pepsi. И оглохнуть от рева трибун за пять с небольшим минут до конца первого периода, когда Брент Бернс забил в большинстве "пять на три" третий канадский гол в ответ на один российский Александра Семина в самом начале. Канадская публика блестяще разбирается в хоккее. И она уже чувствовала запах крови. Она уже видела, что два шведских арбитра — Кристер Ларкинг и Маркус Виннерборг — щадят Канаду и не щадят Россию. Не обращают внимание на то, что сзади цепляют Максима Сушинского, предоставляя Крису Кунитцу возможность пальнуть в "девятку" ворот Евгения Набокова, зато удаляют Федорова за выброс шайбы, хотя вообще-то был явный рикошет от клюшки соперника. И, разумеется, видела, что соперники не то чтобы "плывут", но по крайней мере не выполняют быковский план — тормозить мощных канадских форвардов до красной линии.
Установки, которые помогли сборной пережить все эти беды, ее игроки и тренер описывали немножко по-разному, но суть в принципе была одна и та же. "Выйти на второй период, как будто бы счет не 1:3, а 0:0. И верить в то, что контроль над игрой будет у нас",— так формулировал Семин. "Работать до конца. Всем вместе, что бы там ни происходило. Не паниковать и не переходить на индивидуальную игру",— так формулировал капитан Алексей Морозов.
Семин снова забил, реализовав большинство, едва начался второй период. И хотя Дэни Хитли, на этом первенстве забрасывавший шайбы чуть ли не в каждом матче, разницу в два гола в середине 20-минутки восстановил, что-то в этой игре и атмосфере вокруг нее менялось. Канадцы, только что давившие, вдруг перестали играть в нормальный хоккей. Они отбивались. А Colisee Pepsi — притих. Вернее, притихла часть зрителей, болевшая за Канаду. Та, которая болела за Россию, наоборот, стала выигрывать в одну калитку. И это она уже чувствовала запах чей-то крови.
Потом Вячеслав Быков сказал, что это тоже было элементом его плана: со второго периода взвинтить темп, перейти на игру в три звена, почаще выпускать на лед блестящую тройку из "Вашингтон Кэпиталз" — неутомимого Овечкина, Федорова и Семина. И перевод Ковальчука в заключительном периоде из формально первого звена, от Сергея Зиновьева с Морозовым, в формально то ли третье, то ли четвертое тоже был элементом плана Быкова, попавшим в самое яблочко.
Канадцы, уже совершенно забывшие об атаке, пропустили в третьем периоде от Алексея Терещенко. Россиянам, чтобы перевести матч в овертайм, требовалось забить еще раз — подавленной, жмущейся к своим воротам, но все же еще сохраняющей способность отмахиваться от чужих атак Канаде, к тому же имеющей в воротах неплохого голкипера Кэма Уорда. Он брал сложнейшие броски. Не взял хитрющий, из-под Джея Боумистера, от Ковальчука — бросок-невидимку.
Ковальчук открыл счет своим голам на чемпионате как по заказу, тогда, когда это было нужнее всего. И он же закрыл этот чемпионат — на пару с Риком Нэшем.
Это Нэш, несчастнейший, может быть, в тот день человек во всей Канаде, выбросил шайбу через борт в овертайме и заработал от шведских судей две минуты штрафа. Сборная России, впрочем, не затянула с розыгрышем лишнего. Ковальчук, продвинувшись вперед, метнул шайбу под ловушку Уорда. Таким способом он уже пробовал забить ему в третьем периоде. Тогда Уорд среагировал. В овертайме бросок был точнее и сильнее ровно настолько, чтобы сделать российскую команду "золотой".
А чтобы понять, почему она такой стала, стоило увидеть и услышать еще кое-что. Скажем, Ковальчука, который после матча наотрез отказывался говорить о себе, зато с удовольствием говорил о команде и ее тренерском штабе — Вячеславе Быкове и его помощнике Игоре Захаркине: "Поверьте, работать с ними — колоссальное удовольствие. Это постоянный позитив, постоянное ощущение свободы. Ты заряжаешься от них энергией". Или Быкова, который, по идее, мог бы обидеться на тех, кто рассматривался в качестве кандидата, но не стал играть за сборную. А он благодарил их всех, Илью Брызгалова, Алексея Ковалева: "Я ведь знаю, что они нас тоже поддерживали".
И стоило съездить в гостиницу Concorde, в которой жила в Квебек-Сити сборная и рядом с которой болельщики в ее свитерах хором пели "Катюшу". Василий Канашенок, пресс-атташе сборной, поражался, как быстро решался вопрос с чартером из Квебека в Москву и приемом команды у президента России, а еще тому, что делал в гостинце, когда вернулся из Colisee Pepsi уже чемпионом мира Набоков: "Представляете, он смотрел повтор эпизода, когда забил Хитли. Много раз! Пытался понять, как мог пропустить в ближний угол, хотя какое это имеет сейчас значение?"
И стоило там, в Concorde, послушать Сергея Федорова, объяснявшего мне нечто, на его взгляд, безумно важное: "Вот вы интересуетесь, почему я приехал в сборную? А я знал, что за скамейкой, за моей спиной будет стоять человек, который даст мне силы. Лично мне, во всяком случае. Человек, с которым мы вместе играли в ЦСКА, в сборной Союза. Я ведь прошел ту школу — Вячеслава Быкова, Андрея Хомутова, Вячеслава Фетисова, Владимира Крутова, Сергея Макарова, Николая Дроздецкого, Игоря Ларионова. Я у них учился. Я сказал сегодня Фетисову, Ларионову и Третьяку: "Без вас все это было бы невозможно"".
Что-то, связывающее тот, непобедимый наш хоккей с этим, в воскресенье в Квебек-Сити покончившим с 15-летним проклятьем, все же пока живо.