Фонды private equity во всем мире считаются инструментами повышенного риска, а в нашей стране и вовсе может случиться что угодно: от вывода прибыли из-под носа управляющих до рейдерских «наездов». Тогда фонды стараются избавиться от компании на любых условиях. «Секрет фирмы» предлагает пять примеров громких «разводов».
КУРИТЬ ВРЕДНО
В мае этого года UFG Private Equity Fund, возглавляемый Борисом
Федоровым, досрочно продал свою долю в санкт-петербургской компании
«Нево табак» ее руководству. Официальная версия говорит о том, что
партнеры разошлись в вопросах дальнейшего развития табачной
компании.
По неофициальной же версии Бориса Федорова изначально табачный бизнес интересовал меньше всего. В октябре 2006 года УК фонда UFG Asset Management примерно за $12 млн приобрела 40% «Нево табака» в расчете на то, что в скором времени табачное производство из центра Санкт-Петербурга переедет в промзону Шушары. А на освободившемся участке UFG и главный акционер «Нево табака» Олег Амиранов смогут построить бизнес-центр и жилье. Но не получилось: реализации девелоперского проекта, гораздо более выгодного, нежели выпуск сигарет, помешали непредвиденные обстоятельства. «Нево табак» уже должен был переселиться в новое здание на Пулковском шоссе, как вмешались будущие соседи — Coca-Cola и Gillette, которые не пожелали находиться рядом с вредным табачным производством. Табачникам пришлось искать новую площадку, а девелоперский проект заморозить. Тогда-то UFG и захотел расторгнуть незатянувшееся партнерство. Борис Федоров уверял, что фонд продал свои 40% обратно Олегу Амиранову по достойной цене и что он вовсе не считает «Нево табак» неудачной инвестицией. Действительно, нереализованные планы относятся, скорее, к категории нематериальных потерь.
НЕ В ПЯТИ ПРОЦЕНТАХ СЧАСТЬЕ
Основанный выходцем из МДМ-банка Константином Малофеевым фонд
Marshall Capital Partners сразу прошел крещение огнем. Не поладив с
мажоритарным акционером сотового оператора СМАРТС Геннадием
Кирюшиным, он был вынужден «продать ситуацию» рейдеру Павлу
Свирскому.
Уйдя из МДМ-банка, Константин Малофеев забрал в фонд и двух своих клиентов — сотового оператора СМАРТС и молочную компанию «Нутритек». Молоко оказалось прибыльной инвестицией, а вот со связью Малофееву не повезло. Все началось с того, что весной 2005 года основной акционер СМАРТС Геннадий Кирюшин (ему и его семье принадлежало 58,4% акций) согласился продать блокирующий пакет компании фонду Marshall Capital Partners (MCP). Предполагалось, что 20% акций Marshall выкупит у миноритариев на свои средства, а оставшиеся 5% доберет у Кирюшина. И вот эти-то 5% предрешили провал сделки. Опасаясь утратить контроль над компанией, Кирюшин передумал и начал скупать акции у миноритариев сам. У фонда к тому времени на руках оказались 0,125% акций СМАРТС. Видя, что сделка трещит по швам, фонд предложил Геннадию Кирюшину выкупить у MCP этот пакет и возместить расходы, но тот отказался. Тогда Marshall Capital Partners продал свой «кусочек» СМАРТС (вкупе с правами требования на блокпакет) группе «Сигма», возглавляемой Павлом Свирским. О том, что из этого получилось, можно судить по до сих пор не завершившейся двухлетней хронике судебных тяжб между Кирюшиным и «Сигмой».
ДАЛЬШЕ В ЛЕС
В том, что в России статус мажоритария и реальный контроль вовсе не
одно и то же, на своем опыте убедился фонд прямых инвестиций
Eastbridge Capital Partners. Вот уже четыре года он воюет с «Илим
Палп» за Усть-Илимский деревообрабатывающий завод.
В 2003 году, когда фонд Eastbridge Capital приобрел контрольный 50,9-процентный пакет УИДЗ, новый актив казался ему настоящей находкой. Ведь УИДЗ — единственное предприятие в богатой лесами Иркутской области, способное производить качественную мебельную плиту. Но когда под руководством фонда завод показал хороший рост выручки и прибыли, начались неприятности. «Илим Палп», которому принадлежали оставшиеся 49,1% акций, вознамерился переквалифицироваться в мажоритарии. В 2005-м он предложил фонду продать акции УИДЗ по цене 2003 года. Предложение, естественно, не прошло: за два года акции УИДЗ подорожали в десять раз. И тогда «Илим Палп» стал вставлять палки в колеса несговорчивому фонду, вынуждая его продать свой пакет. В ход пошли и инфраструктурный прессинг, из-за чего завод простаивал и терпел убытки, и постоянное голосование «Илим Палп» против всех предложений Eastbridge на общих собраниях акционеров. Но месяц назад произошел неожиданный перелом: «Илим Палп» согласился на то, что в совете директоров будут три представителя от Eastbridge и два от «Илим Палп». Однако неясно, означает ли это урегулирование конфликта или всего лишь изменение тактики борьбы.
СХВАТКА ЗА ЦЕМЕНТ
Война Russia Partners и «Евроцемент груп» закончилась поражением
фонда. Но история еще не завершена: вместо Russia Partners
цементная корпорация получила гораздо более серьезного противника
— компанию Millhouse Capital Романа Абрамовича.
Черная кошка между совладельцами ОАО «Евроцемент» —
Филаретом Гальчевым, контролирующим 55,6% акций
предприятия, и фондом Russia Pаrtners, которому принадлежали
оставшиеся 44,6%,— пробежала в 2005 году. Тогда управляющие фонда
заблокировали допэмиссию размером $150 млн, на которой настаивал
Гальчев. В ответ представителям фонда перестали давать информацию о
деятельности предприятия. В следующем раунде Russia Partners через
суд обвинил «Евроцемент груп» в незаконном выводе 3,3 млрд руб.
прибыли, а также в том, что она «забыла» перевести на баланс
«Евроцемента» 38,7% акций ОАО «Мальцовский портландцемент».
Чтобы укрепить позиции в борьбе с Гальчевым, Russia Partners
пригласил в союзники компанию А1 (структура «Альфа-групп»),
поднаторевшую в корпоративных войнах, и даже обратился в
Торгово-промышленную палату. Но все было тщетно. Фонд был даже
согласен продать свою долю за $120 млн — примерно половину ее
рыночной стоимости, но покупателя не находилось — до весны этого
года. Спасителем Russia Partners стал Роман Абрамович. Структуры
Абрамовича выкупили у фонда Russia Partners его пакет и уже успели
провести двух своих представителей в совет директоров
«Евроцемента». А Russia Partners отозвал все свои иски из
российских и зарубежных судов. Так что победа «Евроцемент груп» в
действительности оказалась пирровой: эксперты не сомневаются, что
группа Абрамовича на этом не остановится и захочет получить
контроль над сильнейшим игроком на цементном рынке. Не исключено,
что теперь Филарет Гальчев раскаивается, что не поладил с
зарубежным фондом,— все, как известно, познается в сравнении.
КОГДА ВЯНУТ «НЕЗАБУДКИ»
Летом этого года фонды Baring Vostok Capital Partners и Eagle
Venture Partners продали 70,1% челябинской розничной сети
«Незабудка» торговому холдингу «Марта». Однако преимущества,
которые получит от этой сделки покупатель, весьма
сомнительны.
Фонды прямых инвестиций часто упрекают в том, что они в погоне
за быстрым экономическим эффектом заставляют свои портфельные
компании бежать быстрее, чем позволяют их физические данные. И
пример с сетью «Незабудка» доказывает, что эти упреки вполне
заслужены.
В марте прошлого года фонд Baring Vostok Capital Partners (BVCP)
приобрел 53,3% «Незабудки». Через два месяца к BVCP присоединился
другой фонд — Eagle Venture Partners, купивший у основателей сети
еще 18,8%. Новые инвесторы сразу взялись за региональную экспансию:
всего за год число магазинов «Незабудки» с 43 увеличилось до 105
(они были открыты в Челябинской и Иркутской областях, а также в
Башкирии). Растить «Незабудку» BVCP пригласил Гарри
Вилсона, когда-то возглавлявшего другую портфельную
компанию BVCP — «Сладко».
Что они делают, недоумевали инсайдеры. Как можно лезть в Сибирь,
где без собственного распределительного центра делать нечего, а
хороших цен у локальных поставщиков такая небольшая компания, как
«Незабудка», никогда не получит? Но самое главное — инвестиции в
новые магазины неминуемо приведут к вымыванию оборотного капитала.
Так и вышло.
Развязка наступила в этом году, когда финансовые показатели резко
упали, а 45 поставщиков, которым задолжала «Незабудка», обратились
в суд. Выручил «Незабудку» акционер фонда Eagle Venture Partners —
ВТБ, предоставивший сети кредит в $25 млн на покрытие задолженности
перед поставщиками. В мае Вилсон подал в отставку, что означало
фактическое признание того, что он не справился с ситуацией. И
чтобы спасти лицо, фондам пришлось спешно искать стратегического
инвестора.