Братство по кролику

На Малой сцене МХТ сыграли "Белого кролика"

Премьера театр

Евгений Каменькович поставил в МХТ имени Чехова пьесу-притчу американки Мэри Чейз о том, как можно уйти от реальности. К сожалению, уйти от реальности нынешнего МХТ режиссеру не удалось, считает АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.

В 1944 году бывшая журналистка, жительница вечнозеленого штата Колорадо Мэри Чейз написала пьесу "Гарви" о том, как к некоему мистеру Элвуду повадился кролик по имени Гарви, которого не видел никто, кроме самого Элвуда. Чейз была ирландкой, выросла на сказках матери, учившей жалеть и уважать чужие странности и утверждавшей, что сумасшедшие — род волшебников, видящих то, что недоступно простому взгляду. "Я столько лет смотрел в лицо действительности, пока, наконец, не понял, как от нее спастись",— произносит герой пьесы. Спасением для него стал огромный (больше двух метров, как утверждает Элвуд) белый кролик.

Итак, добропорядочное семейство — живущая с Элвудом сестра Вета (Анастасия Вознесенская) и ее дочь Мирта (Светлана Колпакова) — в отчаянии: они вынуждены таиться от соседей и не могут принимать гостей. А все из-за того, что посреди любого сборища может открыться дверь и дядя Элвуд (Андрей Мягков) скажет: "Добрый день! Позвольте познакомить вас с моим Гарви. Посторонитесь, пожалуйста, вы мешаете ему пройти". Однако дочери пора замуж, а женихов в дом приглашать опасно — и Вета решается упечь братца в психушку.

Это потом пару десятилетий спустя Кен Кизи напишет роман "Пролетая над гнездом кукушки", героя которого подвергнут операции на мозге. Это всего пару лет спустя Теннеси Уильямс напишет "Трамвай "Желание"", где упечь в психушку значит совершить самое большое предательство. Пока же в 1944-м мир и так слишком потрясен: в Европе идет война, муж соседки Мэри Чейз убит на фронте (полагают, что Чейз засела за свою комедию специально для того, чтобы заставить ее улыбнуться) — человечество слишком нуждается в хеппи-эндах. Поэтому в финале пьесы в кролика верят все, даже профессор психиатрии. И Вета сама останавливает брата, согласившегося на инъекцию, которая избавит его от навязчивых видений — после этой инъекции брат перестал бы быть самим собой, а что может быть страшнее.

Эту милую, немного грустную и поучительную историю Евгений Каменькович узнал от своего учителя Петра Фоменко. Рассказывают даже, что Фоменко сам не прочь был бы сыграть Элвуда, если бы только не запоминать текст. Воплотить этот сюжет Каменькович решил в МХТ, причем заранее декларировал, что хочет "поиграть в традиционный актерский театр". Вероятно, мыслилось что-то вроде легендарной мхатовской "Школы злословия", где Ольга Андровская--леди Тизл смешно ссорилась с мужем--Михаилом Яншиным, нежно перебирая струны арфы и произнося своим хрустальным голоском одну колкость за другой.

В первые мгновения спектакля, когда на Малой сцене (где обычно играют безо всякого занавеса) шумно раздвигается занавес с чайкой и пышногрудая красотка Мирта танцует под арию графини из "Пиковой дамы", почему-то действительно вспоминается старый МХАТ. Однако стоит актерам открыть рот, и взамен хрустальных голосков слышатся визгливость, вместо легкости и воздушности — нажим и подчеркнутая эксцентрика. А в роли простодушного мудреца Элвиса предстает постаревший простак Женя Лукашин. Нет-нет, Андрей Мягков играет неплохо. Пожалуй, даже лучше всех. Но выражение доброты и наивности, раз и навсегда застывшее на его лице, издали можно принять за маску.

Мысль о том, что мир вокруг Элвуда кишит куда более ненормальными, чем он, в спектакле намечают, но словно боятся до конца проиллюстрировать. И оттого то откровенно пережимают: чтобы задержать пациента, медсестра (Юлия Галкина) влезает на стол и показывает что-то вроде танца с шестом. То недожимают: Вячеслав Жолобов в роли осанистого профессора в черной мантии и с белой седой косицей напоминает сошедшего с ума пастора. Впервые появляясь, он бешено поводит очами, шумно восхищаясь выросшими в его саду георгинами,— сразу ясно, речь идет о какой-то мании, а потом вдруг делается неоправданно уравновешен и сух.

Мысль о том, что рецепт легкой, остроумной игры утрачен, возникает сама собой. Шутить с блеском сегодня мало кто умеет: либо невесело усмехаться, либо гоготать во все горло. В результате, как ни странно, самые приятные ощущения возникают не после откровенно комичных сцен вроде той, когда Вета приглашает профессора взглянуть на портрет своей мамы, а на камине красуется водруженный туда Элвисом портрет кролика. И не те умилительные моменты, когда Вета и профессор сходятся в том, что Гарви и в самом деле есть. И даже не те, когда за полупрозрачной стеной мелькает большая ушастая тень. А то, с какой старомодной церемонностью герой Андрея Мягкова говорит медсестре "Вы, деточка", как предлагает дамам стул, целует руки, приглашает выпить... Вот тут-то и вспоминается легендарный старый МХАТ. Нечто вроде белого кролика, о котором все говорят, но в существование которого уже мало кто верит.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...