Есть люди, которые рисуют доллары и строят дома из картона, и при этом их не сажают в тюрьму за мошенничество. Напротив, их работа официально признается искусством, за нее даже награждают премиями.
Фанерная архитектура
Заведующая художественно-декорационным цехом театра "Ленком" Татьяна Крылова в детстве хотела стать архитектором, а не бутафором. После окончания художественного училища в Москве она попала на работу в "Табакерку". Там Татьяна как-то помогла декорировать буфет — всем очень понравилось, в том числе художникам. И Крылова как-то незаметно для себя стала бутафором. За "бутафорской" пятилеткой в театре Олега Табакова последовали долгие годы творчества во славу "Ленкома".
Теперь Татьяна Крылова, бутафор с двадцатилетним стажем, а по образованию техник-архитектор, возводит города на сцене. "Мы делали постановку "Город миллионеров". Там декорации — старинный дорогой итальянский дом, весь в дереве. Нам бы в таком доме жить! Задник оформлен очень красиво: старый город, черепичные крыши. Кажется, что фактура оштукатуренной стены. А на самом деле ткань специально так укладывается и правильно подкрашивается. Ничего особенного: фанера, ткань и краска",— рассказывает Татьяна.
Бутафоры, по ее словам, каждый спектакль проживают, как отдельную жизнь. После того как режиссер и художник решили, что хотят видеть на сцене, декораторам приходится все их художественные идеи воплощать. Причем сделать все надо собственными руками: от венецианской маски и вышивки на средневековом платье до шкафов в стиле модерн и карет позапрошлого века. Разделения по половому и возрастному признаку, говорит Татьяна, в их деле нет. Все без исключения бутафоры обязаны уметь красить, пилить, паять, клеить и много чего еще.
На создание декораций для спектакля уходит в среднем от двух месяцев до года. Но иногда бутафор должен из подручного материала, грубо говоря, за полчаса соорудить старинную вещь, которую с нескольких шагов не отличить от подлинной.
Золотые маски
Первые маски--символы национальной театральной премии "Золотая маска" в 1995 году делал бутафорский цех Татьяны Крыловой. Технология традиционная — папье-маше. Зато получились они гораздо прочнее и долговечнее тех, что делают сейчас из фарфора. На создание каждой как бы фарфоровой маски требовался месяц. "Эти маски бесценны, так как бесценен ручной человеческий труд. Сказать, что они не фарфоровые, что это не ювелирная работа, невозможно",— утверждает Крылова. Сейчас, по ее словам, эти маски из папье-маше не уступают в цене дорогим ювелирным украшениям.
Надо сказать, что самих бутафоров не раз награждали премиями Фонда имени Евгения Леонова внутри театра за более крупные и, соответственно, более дорогие вещи. Для спектакля "Ва-банк" по пьесе А. Н. Островского "Последняя жертва" мастерам пришлось выпустить целый каретный парк — тринадцать различных старинных экипажей. "Мы хотели сделать так, чтобы выглядело богато,— рассказывает Крылова.— И получилась каждая карета, как дорогая расписная лакированная шкатулочка". Такой бутафорский экипаж по стоимости сравним с "Мерседесом". Средства передвижения по сцене создавались с особой скрупулезностью. Детали карет отливались из пластика в гипсовых формах, а после долго и упорно, в несколько этапов шлифовались. Кстати, из такого же пластика делают крылья для современных автомобилей. Но даже автолюбители со стажем не замечают сходства.
Для той же постановки пришлось еще и пачки денег делать. Но не на печатном станке — купюры рисовали вручную. Чтобы бумага выглядела правдоподобнее, ее "поили" кофе и чаем. Этот старый, проверенный бутафорский способ используют для придания желтовато-серого оттенка, эффекта потрепанности. "Сколько раз окунешь, столько десятилетий и прибавишь",— говорят бутафоры.
Легендарная ленкомовская "Чайка" в репертуаре театра уже почти пятнадцать лет. Этот спектакль, пожалуй, с самыми масштабными декорациями. Чтобы их установить на чужой сцене, требуется пять дней. Поэтому весь бутафорский цех обязательно выезжает на гастроли с чеховской пьесой.
Действие разворачивается на пруду, окруженном деревьями. "Одновременно с нашей "Чайкой" другие театры выпустили еще пять или шесть "Чаек". И все считали, что их спектакль самый лучший. Где-то вообще была настоящая вода,— вспоминает Крылова.— Но когда мы понимаем, что обманули зрителя, заставили его задуматься, как это сделано (ведь никакой воды-то и не было), мы гордимся!" Вода в пруду в ленкомовской "Чайке" сделана из особым образом уложенной ткани. Но за счет света и спецэффектов выглядит как настоящая, даже деревья отражаются.
К слову сказать, когда "Чайку" возили в Японию, тамошние декораторы настороженно отнеслись к куче непонятных предметов, из которых ленкомовские бутафоры стали собирать деревья. Сначала посмеивались. Но, увидев, что из этого получается (реальные деревья по четыре метра высотой), японцы пришли в восторг и даже предложили помощь. "Для них все, что сделано из дерева, да еще и человеческими руками,— на грани фантастики",— говорит Татьяна Крылова.
При создании декораций для "Шута Балакирева" цех Татьяны Крыловой, можно сказать, прошел проверку на прочность. Надо было сделать 130 стульев петровского времени. Кожу для сидений сначала вымачивали, размягчали, затем натягивали, ровняли, красили специальными красками, деревянные части полировали хитрыми средствами. И так до достижения максимального сходства. Успели в срок. Вечером — стулья, утром — премия.
Бутафория навынос
Премии и признание — это хорошо, однако жить на одну театральную зарплату практически невозможно. "Мы иногда поступаем как один известный художник, которому в ресторане нечем было расплатиться, и он нарисовал на стуле горсть золота и ушел. А эту табуретку потом продавали по баснословной цене по сравнению даже с горстью золота",— смеется Крылова.
Действительно, бутафория — искусный обман, за который некоторые готовы выкладывать сумасшедшие суммы. Например, в Театре клоунады Терезы Дуровой режиссер задумал запустить проект-аналог Fort Boyard. И Татьяну Крылову попросили помочь: за приличную пачку настоящих купюр сделать золотые бутафорские монеты, которыми будет усыпан пол в сказочном подземелье. Почему бы не подарить чадам чудо? Тем более что это бутафорское золото стоит как драгоценный металл.
"Бывает, сделаем спектакль, и наступает перерыв. То кипела работа, по 16 часов в сутки жила в театре, а тут вдруг чувствуешь себя бездельницей,— жалуется на тяжелую бутафорскую долю Крылова.— Но сразу появляются занятия частного порядка". Причем заказы сами находят свою исполнительницу — кому-то порекомендовали, кто-то сам попросил. Земля круглая, Москва, как говорят, большая деревня, а стаж работы у Татьяны Крыловой немаленький, это — имя. Иногда сами актеры дают задания. "Снимается наш Дима Певцов в кино. Ему говорят: "Вот бы тебе что-нибудь этакое в руках держать!" Он: "Да это наша Танька сделает". Приходит ко мне: "Тань, сделаешь?" — "Сделаю" — "Надо было вчера". Ну, понятно, делаю ночью",— рассказывает Крылова. Все же свой бутафор ближе к телу.
Есть у нее и постоянные клиенты. Так, известный театральный художник по костюмам и сценограф Алла Коженкова расшивать костюмы доверяет только Татьяне Крыловой. Опытнейший бутафор делает все качественно и быстро, а роспись одного платья под золото оценивается в $200-300.
Если все время брать подобные заказы, то бедный российский театральный труженик вполне может за год накопить на автомобиль иностранного производства. Поэтому некоторые увлекаются "халтурой", уходят в нее с головой. Какое-то время и бутафор Крылова была свободным художником: делала по собственной технологии панно из кожи и продавала на "Вернисаже" в Измайлове. Тогда же лишний раз убедилась в том, что, кроме материальной, никакой выгоды в такого рода деятельности нет. Самовыражение для нее — на сцене.
Ни за какие коврижки Татьяна Крылова не собирается расставаться с театром. Менять вечное и бесценное на временное и дорогое, по ее мнению, бессмысленно. "Наш директор говорит: "Танечка, если вы это делаете, значит, вам это нравится". Здесь не поспоришь",— говорит Крылова. Жалеет лишь об одном — что нет еще в России премии "Золотые руки".