40 лет назад, в 1967 году, в СССР была выпущена автоматическая посудомоечная машина, скопированная с образца фирмы "Электролюкс". Но, как и первые в Европе компактные пылесосы этой фирмы, именовавшейся в начале XX века "Люкс", эта машина не пользовалась спросом. По образу и подобию продукции "Электролюкса" в СССР выпускались грили, тостеры, которые оставались неизвестными советскому покупателю. Причины трудного вхождения нордических электроприборов в русский быт изучал обозреватель "Денег" Евгений Жирнов.
"Царящая грязь и нечистоплотность"
Стиральные машины, которые не рвут и не портят вещей и делают все автоматически, холодильники, не требующие регулярной разморозки, душевые кабины с гидромассажем и прочие бытовые блага цивилизации жители России с удивлением начали открывать для себя после краха СССР. Они попросту не знали о том, что многие из этих вещей появились в стране еще в дореволюционные времена или копировались с западных образцов и выпускались советскими заводами в крайне незначительных количествах.
К примеру, газовые плиты и газовые духовки были представлены российской публике еще в 1875 году на выставке новейших предметов домашнего обихода в Одессе. Однако, как писали очевидцы, ни посетителей на выставке, ни интереса к новинкам не наблюдалось. Причина же была в том, что на территории выставки отсутствовали развлекательные и питейные заведения, а без них не только представители низших сословий, но и состоятельные дамы и господа не могли представить себе досуга. Ко всему прочему возле экспонатов не наблюдалось "экспонеров", которые давали бы объяснения. Но самое главное заключалось в том, что централизованного газоснабжения в городах Российской империи практически не существовало. Так что интересная новинка для большинства из тех, кто был способен ее купить, не имела никакого практического значения. Да и к чему было ее покупать, когда традиционные печи справлялись со своей работой вполне пристойно.
Та же судьба постигла "душевые шкафы", широко рекламировавшиеся в 1890-х годах. Новинка имела массу преимуществ — компактность, гидромассаж и т. д. Однако массаж с помощью душа уже не одно десятилетие принимали на курортах и в специальных лечебницах. А вся страна со времен пращуров предпочитала смывать грязь по субботам в бане.
Поэтому представителям шведского завода "Люкс", представившего в 1912 году свою новинку — домашний пылесос "Люкс-1", вряд ли следовало ожидать рекордных продаж своего товара в России, несмотря на все достоинства новинки.
"Электрические пылесосы "Люкс",— гласила реклама,— впервые стали производиться в 1913 году, и ныне выпускается около 1200 экземпляров в месяц. Они являются самыми прочными переносными пылесосами из всех существующих, отличаясь вместе с тем изяществом, солидностью и вследствие массового производства их фирмой чрезвычайной доступностью по цене".
Первым и поначалу единственным покупателем пылесосов стала московская телефонная станция. Секрет ее интереса к новинке был прост. Сложная система проводов и соединительных шкафов постоянно покрывалась пылью, а доверять очистку сложных устройств уборщицам с тряпками было довольно рискованно. Другой причиной стало то, что совладельцем станции и всей телефонной сети была шведская же фирма "Эриксон", которая поддержала земляков на чужом для них рынке.
И в дальнейшем пылесосами в равной степени не интересовались ни в хижинах, ни во дворцах, хотя и по совершенно различным причинам. В небогатых городских домах и крестьянских избах представить себе пылесос было решительно невозможно не только из-за отсутствия в них электричества, но в силу незыблемых русских традиций устройства быта. Писатель и помещик В. Дедлов (Кинг) в записках, опубликованных в 1915 году, свидетельствовал:
"Степень чистоты в домашней крестьянской обстановке и опрятности в одежде зависят главным образом от экономических условий. Другие общекультурные условия мало или почти совсем не отражаются здесь, так как условиями этими до сих пор не может похвалиться вообще наша деревня. С увеличением средств возрастает и стремление к благоустроенной жизни и проявляется большая заботливость в отношении к самому себе. У зажиточного мужика в избе имеется особая "чистая" комната. Скот и птица не впускаются в дом даже в сильные морозы. Печь выбелена, полы, лавки и вся утварь содержатся в чистоте. Зато в бедных и среднего достатка семьях обстановка жизни по большей части очень неприглядна, особенно в зимнюю пору. Всей семье приходится ютиться в одной комнате. В некоторых местностях до сих пор труб у печей не делают, и отопление производится по-черному. Окна заклеены бумагой, заложены тряпками или шубами; под полатями, в залавке, живут куры, свиньи с поросятами, овцы или телята, которых за неимением хороших надворных построек приходится укрывать в избе от холода и морозов. При таких условиях почти невозможно поддержать хотя бы относительную чистоту и порядок. Волей-неволей остается примиряться с грязью: "Куда ж ты денешься от этого? Тогда уж надо и хозяйство бросить, и скотину не держать". Непривычному человеку войти зимою в избу прямо жутко. Стены, потолок, столы, лавки пропитаны копотью и покрыты сажей. Хомуты, сбруя и разная утварь разбросаны где попало. В сырую погоду подмокшее платье, сапоги, лапти вешаются к печке для просушки и отравляют без того спертый воздух. По избе бродят свиньи, овцы, которых выпускают из залавка погулять, чтобы они не "обезножели". В большие морозы в избу приводят даже коров для дойки; там же готовят пойло и корм для скота. В углу стоить большая лохань, наполненная помоями и детскими испражнениями".
Как писал Дедлов, очистка изб от грязи и нечистот производилась хоть и нечасто, но регулярно:
"Основательная уборка избы производится только раз в год, на Страстной неделе. Из избы выносится все лишнее и выгоняется скотина. Печь белят мелом, известью или глиной, стены, потолок, пол, столы и лавки моют, чистят и скоблят ножами, чтобы "каждое бревешко радовалось Светлому празднику". Под Рождество и большие праздники уборка не так сложна. В обыкновенное время избу метут лишь кое-как, оставляя в углах целые кучи мусора. "Все равно, мой не мой, опять натаскают грязи",— заявляют хозяйки. Для чистки полов употребляют веники из березовых прутьев, ломаемые весною. Чтобы не подымать пыли, пол перед чисткой посыпают иногда мокрыми опилками или спитым чаем. Сравнительно большую чистоту стараются поддержать в "святом углу" под иконами, однако и там бывает достаточно грязи".
Так что никакой нужды в приборах более сложных, чем веник, в крестьянских домах не возникало. Та же картина наблюдалась и во многих городских домах, поскольку большинство жителей были горожанами в первом поколении, а то и вовсе только что прибыли из деревень. Не нуждались они и ни в каких ухищрениях для мытья посуды.
"Посуда,— писал Дедлов,— моется только утром или после обеда, покуда печь не остыла и можно иметь горячую воду. По вечерам после ужина ее складывают в миску с водой и оставляют до следующего утра. После мытья посуду редко вытирают, а сушат на печке. Хлебная квашня обыкновенно не моется целый год, так как в противном случае хлеб будет выходить пресным. Если указать хозяйке на нечистоту посуды, то она ответит: "Э, што еще тут, а по-нашему кисло, пресно — вали в одно место; брюхо не зеркало, все смелет"".
Техника, казалось бы, могла помочь при стирке белья. Но и тут были свои традиции:
"Чистое белье крестьяне надевают каждую неделю, особенно после бани. Однако под влиянием окружающей нечистоты оно быстро загрязняется и становится "черным". На отхожих промыслах, когда стирать на мужика некому, белье меняется гораздо реже. Напр., землекопы, уходя на работы, берут с собою только две рубашки и носят их до износу одну до Петрова дня, а другую до конца лета. Моется белье нередко без мыла, и это мытье на речке составляет для баб истинное развлечение, позволяя им вдоволь наговориться. "А где наши бабы? — спрашивает, напр., большак,— обедать бы пора". "А на реке".— "Ну, коли так, скоро и не дождешься. Пойдут точить эти лясы да балясы, поднявши подолы, два раза можно проголодаться"".
Отношение к личной гигиене на общем фоне выглядело бы вполне сносно, если бы не насекомые и паразиты, в обилии населявшие дома.
"Народу,— констатировал Дедлов,— не чуждо сознание необходимости содержать тело в чистоте. Не помыть голову перед праздниками считается грехом; перед едою полагается непременно вымыть руки. По утрам взрослые и дети обязательно плеснут на лицо и руки водой и вытрутся хотя бы грязной тряпкой или полотенцем. Более основательно крестьяне моются в печах или банях... Царящая в крестьянских избах грязь и нечистоплотность служит благоприятною почвой для размножения всевозможных насекомых и паразитов. Особенно много водится тараканов и мух. Первых при вечернем огне иногда собирается столько, что стен не видно. Таракан, плавающий в поданном кушанье, явление обычное и не вызывает брезгливого чувства. От укусов их страдают только дети; взрослые к ним нечувствительны, хотя и просыпаются иногда сильно искусанными. "Мы ведь и не слышим, как кусают они,— замечают взрослые,— ляжешь, как умрешь, особливо в рабочую пору; тут хошь бы нос отъели тебе, и то не услышишь". В конце концов с тараканами до того свыкаются, что говорят: "С тараканами-то теплее жить". Однако если прусаки слишком начнут одолевать, то принимаются меры к их истреблению. Самый обыкновенный способ — вымораживание. Вся семья перебирается в другую избу и переносит с собою все имущество, предварительно тщательно обмахнув каждую вещь. Затем избу перестают топить, оставляя окна и двери открытыми... В некоторых местностях для борьбы с прусаками прибегают к суеверным приемам. Наберут тараканов в черепок и тайком свалят их под красный угол соседней избы или же положат в рукавицу и при входе в чужой двор скажут: "Чай не ждали гостей?" "Милости просим",— ответят хозяева. Тогда пришедший незаметно вытряхивает тараканов на пол. Больших черных тараканов никогда не истребляют. Появление их в избе считается счастливой приметой. Их даже стараются удержать, так как исчезновение их, по мнению народа, знаменует какое-нибудь несчастье. Мух крестьяне не любят: "Таракан — чистая тварь, он ест хлеб, а муха — всякую падаль"... Единственным средством борьбы с мухами считаются разрезанные на мелкие куски мухоморы, облитые сметаной, а для предохранения стен и утвари от мух ставят в углу зеленую ветку клена... Если изба построена из сухостойного леса, то появляется часто особый древесный червяк-древоточец. Появление этого червяка считается предвестником нового гостя. Способов истребления его народ не знает, хотя и сознает весь вред, приносимый им, вследствие истачивания бревен и постепенного превращения теплой избы в холодную. Так как червяка этого легко переносить на платье, то обстоятельством этим иные пользуются по злобе на кого-либо из соседей. Самыми неприятными насекомыми считаются клопы, вши и блохи. Об избах, в которых этих паразитов нет, отзываются: "Эка у вас благодать-то! Ни клопов, ни блох, спи себе, как в раю". Больше всего крестьяне страдают от вшей. Детей они "поедом едят", и их "никак с башки не огребешь". Иные девушки, желая избавиться от паразитов, стригут даже косы. На вшей смотрят, впрочем, как на неизбежное зло, замечая: "В лесу не без зверя, в голове не без вшей", "У царей и то бывает", "Это не вошь, что две сплошь, а вот вошь, коли голова покрыта сплошь"".
"Повара устроили нечто вроде забастовки"
В богатых домах и во дворцах бытовая техника не приживалась по совершенно иной причине, хотя многие из них по чистоте не слишком далеко ушли от крестьянских изб. Здесь внедрению всего нового упорно сопротивлялась прислуга, не без основания полагавшая, что новомодные устройства приведут к сокращению штата обслуживающего персонала. Причем, что было самым замечательным, справиться с этим саботажем не могли даже в Зимнем дворце и прочих императорских резиденциях. Начальник канцелярии Министерства двора генерал А. Мосолов вспоминал о сокрушительном поражении своего министра графа В. Фредерикса в борьбе с грелками для блюд, подаваемых к императорскому столу. Традиция их использования возникла в царствование Александра II, который страдал жесточайшими запорами и считал, что его состояние улучшается, если постоянно менять место приема пищи. Поэтому император приказывал подавать обеды и ужины в разные залы дворца, а завтракал в самых отдаленных от кухни комнатах. Ему действительно становилось легче оттого, что пока поварята несли блюда в специальных грелках, заполненных кипятком, еда становилась распаренной и легче переваривалась. Однако при этом вкус блюд ухудшался донельзя. И потому после смерти Александра II царедворцы попытались вернуться к подаче еды без грелок, однако у них ничего не выходило. В царствование Николая II с порчей блюд попытался покончить граф Фредерикс.
"Фредерикс,— вспоминал Мосолов,— всю свою жизнь боролся против подобной порчи кушаний, но даже его власти не хватило, чтобы прекратить этот гастрономический скандал, как мы его называли. Он сделал героическую попытку покончить с ним в Ливадии, попросив инженеров соорудить специальные рельсы и лифт — по рельсам блюда доставлялись в буфетную, а лифт поднимал их в столовую; кушанье прибывало на стол во всем своем соку. Но министр не посоветовался с поварами, он даже ничего не сказал им о своей задумке, и после установки этого приспособления они преисполнились негодования, поскольку оно лишало работы новичков, относивших кушанья в столовую. Повара заявляли, что электрическое устройство движется недостаточно равномерно для соусов и куриных крокетов, только кошачья походка поварят может спасти их от сотрясения. Фредерикс настаивал, повара устроили нечто вроде забастовки — они пускали поезд с кушаньями так медленно, что все окончательно остывало и поступало на стол в совершенно несъедобном виде. Наконец, Фредерикс сдался, и поезд больше не использовали. В буфетной, торжествуя, достали грелки с водой, которые просуществовали до самой революции... Единственным местом, где мы питались по-настоящему хорошо, был императорский поезд. Кухня в нем располагалась рядом с вагоном-рестораном, в котором помещалось всего шестнадцать человек. Блюда приносились к столу сразу же с огня. Я заметил, что только в поезде царь регулярно посылал за шеф-поваром, чтобы поздравить его с особо удавшимся кушаньем".
Сопротивление слуг ослабевало, когда речь заходила о неизбежном суровом наказании. Для супруги Николая II императрицы Александры Федоровны, известной тяжелым нравом, готовили на новейших плитках, несмотря на все традиции.
"Что касается государыни,— писал начальник канцелярии Министерства двора,— то она всегда соблюдала диету, предписываемую ей докторами, и пища для нее готовилась прямо в буфетной на масляных плитах, которые так хорошо умеют делать шведы".
Именно эта продукция фирмы "Люкс", созданной в 1901 году для производства уличных газовых фонарей,— плитки, термостаты для батарей отопления, различного вида и размеров ручные фонари и паяльные лампы — стала пользоваться успехом у русских покупателей. Причем наибольшую конкуренцию им составляли аналогичные шведские товары, выпускавшиеся старейшей оружейной фирмой "Хускварна". Оружейники в рекламе напирали на то, что их товар сделан из лучшей в мире шведской стали. А "Люкс" гордился технической новизной своей продукции. При этом обе фирмы активно развивали сеть филиалов в России, а "Люкс" даже открыл собственный завод в Риге.
"Акц. О-во "Люкс",— говорилось в рекламных проспектах,— основано в 1901 году для производства шведских керосинокалильных ламп "Люкс", известных во всем мире как лампы наиболее целесообразной и практичной конструкции для внешнего освещения керосином и различными минеральными горючими маслами. Особенно замечательны лампы последних типов "Авто-Люкс", которые благодаря своим превосходным качествам, простоте и надежности конструкции, большой экономии в расходе горючего масла и яркости освещения являются незаменимыми при освещении улиц, железнодорожных путей, фабричных дворов, парков, корабельных верфей, подрядных работ, набережных и т. д. Красивый постоянный белый свет является характерным для ламп "Люкс", вследствие чего работа в темное время суток так же удобна, как и при дневном свете, а кроме того, и в значительной степени уменьшает опасность от несчастных случаев. Керосиновые кухни и паяльный лампы "Люкс" являются новой специальной отраслью производства, в которой О-во применило весь свой богатый опыт и знания. За все время, в течение которого эти приборы были в продаже, они обнаружили себя как наилучшие и наиболее отвечающие предъявляемым требованиям".
Казалось бы, с началом первой мировой войны перед фирмами "Люкс" и "Хускварна" открываются широчайшие перспективы. Главные конкуренты — немцы — оставили русский рынок, и теперь, договорившись, можно было начать его плодотворное освоение. Однако взрывного роста продаж не произошло. Если продукцией оружейников интересовалась русская армия, то интерес к товарам от фирмы "Люкс" ограничивался, по сути, фонарями для автомобилей.
Не принесла большой пользы "Люксу" и смена власти в России. Хотя фирма и не потеряла свой завод, оказавшийся после революции в независимой Латвии, большое влияние на покупку ее товаров оказала железнодорожная миссия профессора Ломоносова. Ленин и Дзержинский отправили его в Швецию для закупки паровозов и другой необходимой советской промышленности техники. Но скоро возникли сомнения в порядочности профессора и имевших с ним дела фирм. В РСФСР Ломоносов не вернулся, и существует немало версий, объясняющих, почему он на это пошел. Но у красных управленцев остался неприятный осадок, и они предпочитали иметь дело только с теми шведскими фирмами, без сотрудничества с которыми было просто не обойтись, либо с теми, кто долгим сотрудничеством доказал свою надежность. "Люкс" не попал ни в ту, ни в другую категорию.
Электрификация домохозяек
О фирме и ее продукции в СССР вспомнили только в конце 1950-х, когда первый секретарь ЦК КПСС Хрущев объявил на весь мир, что Советский Союз должен догнать и перегнать Америку. Скорый на решения лидер начал искать дополнительную рабочую силу, которая могла бы поднять производство на невиданные высоты. В стране, правда, существовал избыток рабочих рук. Но распоряжение первого лица с энтузиазмом принялись исполнять во всех инстанциях, включая Центральное статистическое управление. В 1959 году его сотрудники провели исследование и установили, что массу времени женщины трудоспособного возраста тратят на ведение домашнего хозяйства. В стране насчитывалось 12,8 млн домохозяек. А если приплюсовать к этому еще и время, которое тратят на домашний труд работающие женщины, получалось, что от производства оторвано 22 млн человек. Хрущев приказал срочно побороть этот недостаток. В 1959 году он побывал в Соединенных Штатах и был поражен количеством и качеством электроприборов, помогавших американским семьям в быту. Первый секретарь поставил задачу догнать и перегнать Америку и в этом вопросе.
В стране началась кампания за электрификацию быта. Стали выпускать книжки, где потомкам крестьян, посвящавших досуг ловле вшей, объясняли, какой прибор и для чего нужен. Будущим покупателям втолковывали, что "грилл", как его именовали тогда, это ценное приспособление, позволяющее быстро приготовить мясо. Правда, в книжках не объясняли, где взять это мясо и чем за него заплатить. Гражданам объясняли, что стирка с помощью стиральной машины экономит массу времени и сил. При этом их, впрочем, не знакомили с результатами сравнительных испытаний советских и зарубежных стиральных машин. Самым удивительным было то, что отечественные образцы, скопированные с лучших зарубежных, нещадно рвали вещи. Песок же, остававшийся в карманах брюк, гарантированно приводил отечественную машину к поломке, а зарубежную — нет.
Погоня за Америкой в стиральном деле превратилась в настоящую комедию. Крышки стиральных машин гнулись под тяжестью выжимаемого белья. Слив воды, как правило, работал плохо, и машину нужно было перевернуть, чтобы слить грязную воду. Добиться качественной стирки было невозможно еще по одной причине: западные машины, подогревающие воду в баке, потребляли 3-3,5 кВт ч, а советские электрические сети не позволяли подключать агрегаты, потребляющие больше 2 кВт ч.
Возникли и проблемы со спросом. В советских деревнях стиральные машины имели только 0,5% семей, а остальные, как и до революции, предпочитали ручную стирку. Примерно такой же была картина и в городах. Малообеспеченные слои не собирались покупать стиральные машины, а самые состоятельные держали домработниц, которые стирали вручную.
Однако исполнение указания Хрущева не смогли остановить даже его смещение с поста и отправка на пенсию. В стране стали производить аналоги почти всего спектра зарубежной бытовой техники — от кофемолок и соковыжималок до домашних автоматических посудомоечных машин. Последние отличались малой емкостью, но рекордными размерами и весом. 50-килограммовый агрегат высотой без малого метр мог перемыть посуду за четырьмя-шестью людьми. Стоил он тоже рекордно и потому спросом не пользовался, так что дело ограничилось выпуском опытной партии. Однако в Риге выпускали настольные посудомоечные машины, скопированные у шведов электросковородки и вафельницы. Единственным исключением стали йогуртницы, которые в советских документах 1960-х годов именовались "кефирницами". Их решили не выпускать, поскольку кефир и молоко имели почти одинаковую цену, и тратить время, силы и электроэнергию на производство домашнего кефира сочли нецелесообразным. В 1960-х годах выпускались даже ультразвуковые излучатели, использовавшиеся для стирки, которые в новой России продают и рекламируют как новейшую разработку какого-то оборонного НИИ.
При этом большая часть аналогов западной техники осталась неизвестной потребителю или неоцененной им. К примеру, грилей в СССР в 1977 году было выпущено 4 тыс. штук, а тостеров — 15 тыс. Стиральная машина-автомат стоила 450 рублей при средней зарплате 120. Советская реклама призывала покупать малую бытовую технику в качестве подарка друзьям. Но подаренные распариватели лица, электрощетки и прочие ненужные в русском быту вещи оседали в кладовках и на антресолях на долгие годы. Если их не удавалось никому передарить.
Так что этот эксперимент по массовому внедрению электробытовой техники имел неоднозначный результат. Традиции в России были и остаются страшной силой и начали потихоньку меняться лишь в последние 15 лет. И продукция концерна "Электролюкс" наконец-то дошла до отечественного потребителя.