Осень 2.0

Ученые изучают механизмы старения — от клеточной регенерации до нейропластичности, бренды инвестируют в разработки, а клиники предлагают новые протоколы. Стволовые клетки, NAD-терапия, превентивная пластика и нейробьюти обещают омоложение на уровне всего организма. Но вместе с заманчивыми перспективами возникают и вопросы — от медицинских до этических. Разбираемся в новшествах.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Практика вечной молодости

Слова «стволовые клетки» и «NAD-терапия» звучат как научная фантастика: обе технологии обещают омоложение на клеточном уровне. NAD+ отвечает за выработку энергии и восстановление ДНК, стволовые клетки способны стимулировать регенерацию тканей. Сегодня их применяют при лейкемии и диабете, но использование в иных целях пока не регламентировано. Ученые ищут способы замедлить старение, а, например, L’Oreal инвестирует в препараты для омоложения митохондрий. «Одно дело — использовать стволовые клетки для выращивания, например, хрящевой ткани или клапана сердца в рамках операции. И совсем другое — вводить их системно без четкого контроля, что ввиду отсутствия доказательной базы и риска непредсказуемых последствий уже выходит за рамки медицинских и этических норм. Я всегда за то, чтобы сначала исследовать организм: сдать анализы, выявить дефициты и восполнить именно то, что необходимо пациенту, без бесконтрольного вмешательства»,— объясняет Екатерина Васильева, кандидат медицинских наук, основатель и главный врач клиники косметологии Artleo Clinic.

Интерес к таким методикам во многом подпитывается медийностью: Кендалл Дженнер и Хейли Бибер показывали капельницы с NAD+ в шоу The Kardashians, а Ким Кардашьян рассказывала о поездках за инъекциями стволовых клеток в Мексику. Но это, как известно, небезопасно: в США такие вмешательства не одобрены, в России не сертифицированы. Долгосрочные риски остаются неизвестными.

Превентивная пластика

По данным Американской академии лицевых и пластических хирургов, в 2024 году число пластических операций среди пациентов в возрасте от 35 до 55 лет выросло на 32%. Более того, на консультации к хирургам стали приходить 20–30-летние. «Facetune и Photoshop создали такую дисморфобную атмосферу и общество, когда красивые молодые люди начинают думать, что им срочно необходимы на самом деле совершенно ненужные процедуры»,— делится наблюдениями доктор Мелисса Дофт, пластический хирург из Нью-Йорка.

Желание обратиться к пластической хирургии в 20 объясняется несколькими факторами: давлением социальных сетей, привыканием к тому, что вмешательства селебрити стали нормой (уходит эпоха «все натуральное, без операций»), и, конечно, влиянием препаратов на основе GLP-1, таких как «Оземпик». Люди резко теряют вес, а кожа за этим процессом не успевает.

Мелисса Дофт отмечает, что многие пациенты предпочитают сразу сделать подтяжку, минуя курс филлеров, воспринимая это как превентивную меру. Стремление остановить старение остается сильным, но фейслифтинг в 30 лет чаще всего преждевременен. Исключения возможны лишь при особенностях анатомии, тогда операция оправдана ближе к 40 годам или чуть позже.

Екатерина Васильева добавляет, что тактика ведения пациентов, применяющих препараты для похудения, действительно отличается от классических омолаживающих протоколов. Для восстановления структуры лица применяются стимулирующие процедуры, направленные на активацию фибробластов, а также высокотехнологичное лазерное оборудование, которое помогает вернуть связочный и мышечный аппарат в прежнее состояние. Инъекционные методы, в частности протоколы по восстановлению каркаса лица, позволяют скорректировать изменения и предотвратить дальнейшее обвисание тканей.

Вышеописанный комплексный подход корреспондирует с еще одной тенденцией современной пластической хирургии — превентивной пластикой. Все чаще звезды Голливуда — от Эммы Стоун и Энн Хэтауэй до Линдси Лохан и Кристины Агилеры — появляются на публике заметно посвежевшими. Для обывателя такой эффект выглядит почти нереальным, но за ним стоят современные эндоскопические методики. Их задача не в том, чтобы радикально перекраивать лицо, а в том, чтобы деликатно подтягивать ткани, сохраняя естественную мимику и пропорции.

Минимальная реабилитация

Наш ритм жизни не оставляет времени на «социальный отпуск». Екатерина Васильева отмечает, что современные аппаратные и инъекционные методики становятся менее травматичными и более точными: улучшаются иглы, техника введения и протоколы. Это позволяет минимизировать отеки и осложнения и быстрее возвращаться к привычному ритму.

Красота как следствие нейропластичности

Новая этика красоты затрагивает и ментальные процессы. Можно учить японский и решать кроссворды, но привычный ритм мегаполиса диктует свое — мы все чаще выбираем готовые решения.

На помощь приходят технологии вроде транскраниальной магнитной стимуляции, VR-капсул для медитации и «цифровых ароматов», которые снижают стресс, повышают настроение и даже положительно влияют на кожу, уменьшая воспаления и стимулируя выработку коллагена. Среди поклонниц подобных методик — Серена Уильямс и Гвинет Пэлтроу. И в данном случае эффективность доказана.

Сегодня клиенты приходят за результатом, профилактикой и персонализированным уходом, а салон будущего видится теперь инструментом оптимизации образа жизни, лабораторией долголетия и экосистемой здоровья, где внешнее и внутреннее развитие работают в комплексе.

Дарья Богомолова