В галерее Fine Art снова показывают большие и красивые картины Дмитрия Шорина. По воле художника свои части тела демонстрируют зрителям постоянные героини его полотен — красивые девушки и безвестные персонажи мужского пола. Все очень прилично, и частей тела, не предназначенных для всеобщего обозрения, вы и не увидите. Шоринские модели показывают пальчики, плечики, шейки и прочую анатомию, освященную изобразительным искусством.
Наибольшее смущение могут вызвать разве что босые мужские ступни, только что вытащенные из нарисованных рядом ботинок. Дмитрию Шорину явно нравится жизнь, в том числе и с биологической стороны. С пантеистическим восторгом, равно кистью или словом, он описывает любую из ее составляющих:
"Руки — предмет моего восторга... Уши — индикатор легкой лжи и половой зрелости. Глаза — даже не стоит про глаза. Нос и рот: один — кусать, второй — нюхать. А еще ведь есть спина, непослушный живот, попа, многое, о чем знают посвященные. Всей прелести и не опишешь...".
Павел Зальцман в ГТГ на Крымском валу
Как известно, ученики Ленинградской МАИ (Мастерской аналитического искусства, основанной Филоновым) в раннем творчестве были похожи друг на друга как близнецы, а все вместе на отца-основателя. В течение жизни многие менялись до неузнаваемости, другие так и оставались верными филоновцами. Павел Зальцман — самый последовательный и ортодоксальный из них.
Выставка в ГТГ дает развернутое представление о его творческом почерке — от ранних ленинградских работ 20-х--30-х до работ 50-х--80-х годов, созданных уже в Казахстане, где после эвакуации и ссылки Зальцман остался до конца жизни.
Канонам аналитической живописи художник не изменяет никогда. Это мрачные композиции, перенаселенные гротескными фигурами, или депрессивно-фантасмагорические пейзажи — руины и покинутые города. В подавляющем большинстве это графика — рисунки и акварели, тщательно следующие филоновским принципам предельной "сделанности".
В акварели Зальцман составляет изображение из мельчайших мазков, в черно-белой графике — из штрихов пера с тушью, позволяющих моделировать сложные и эмоционально-подвижные контуры и объемы.
На выставке представлены и живописные полотна 30-х годов — романтические, но неизменно тревожные.