Мектуб требует жертв

На фестивале в Локарно показали выдающийся фильм «Мектуб, моя любовь: Песнь вторая» Абделлатифа Кешиша. О том, почему мировая премьера прошла только через шесть лет после того, как картина была снята, и почему режиссер на ней отсутствовал, рассказывает Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кешиш — француз тунисских кровей — приобрел мировую славу фильмами «Кус-кус и барабулька», «Черная Венера», «Жизнь Адели»; последний завоевал в 2013 году «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля. Четыре года спустя появилась первая часть экранизации романа Франсуа Бегодо. Фильм Кешиша назывался «Мектуб, моя любовь: Песнь первая». Мектуб — это исламский фатум, рок, судьба, предначертание. Он ведет героев по извилистой жизни, похожей на наркотический сон, от которого не хочешь пробуждаться. Время действия — середина 1990-х годов, место — средиземноморский городок Сет, залитый летним солнцем, среда — преимущественно выходцы из североафриканских колоний, но есть и коренные французы, и иммигранты других мастей, даже русская девушка.

Мультикультурный космополитичный мир со свободными нравами показан как утраченный рай молодости и красоты, ностальгическое воспоминание о счастливой эпохе, когда воздух не был так явно отравлен ни ксенофобией, ни религиозным фанатизмом, а в каждом арабе не подозревали террориста. Таким Кешиш, выросший в Провансе, запомнил этот мир и таким изобразил его в фильме, выведя себя самого в образе Амина, юного сценариста и фотографа, мечтающего о парижской карьере (в его роли Шаин Бумедин).

И он, и другие персонажи первой части — ловелас Тони, крутящая с ним роман красавица Офелия, их многочисленные родственники и друзья — фигурируют и в картине «Мектуб, моя любовь: Песнь вторая»: именно она показана в Локарно. Немного хаотичный сюжет, то и дело отвлекавшийся в первой части на расслабленные пляжные и дискотечно-танцевальные сцены, здесь концентрируется на истории с американским продюсером Джеком и его женой-актрисой Джессикой, которые временно поселились в Сете. Благодаря завязавшейся дружбе с ними Амин получает шанс на голливудский контракт, и так бы оно и случилось, если бы не вмешался мектуб. Финал картины с адюльтером, ревностью и стрельбой в бассейне придает действию дополнительную энергию, а Кешишу удается открыть новую звезду в лице дебютантки Джессики Пеннингтон, играющей фрустрированную американку на уровне больших актрис Голливуда.

Мелкие интрижки и обуревающие героев более глубокие чувства, верность и измены, поиски идеала — все это пропущено Кешишем через фильтр культуры, французской и не только. Герои разыгрывают сцену из «Бешеного быка» Мартина Скорсезе, и мы узнаем, что Джессика отказалась от роли, сыгранной Джоди Фостер в «Таксисте». Другая героиня собирается играть в фильме по роману Жозефа Кесселя, на минутку мы попадаем в кинозал, где крутят старое кино с Жаном Габеном. Критики находят в эстетике Кешиша параллели с классиком «новой волны» Эриком Ромером и с литературой эпохи Просвещения. А эпиграфом к «Мектубу» служат стихи португальца Фернандо Пессоа: «Улетай, птица, покажи и мне, как я могу исчезнуть».

Эти слова звучат очень лично и абсолютно точно отражают то, что произошло с Кешишем. Он настолько увлекся своим мегапроектом, что наснимал материала на тысячу часов экранного времени и задумал вместо одного фильма сделать три или четыре, что сразу привело к конфликту с продюсерами и прокатчиками. Между первой и второй «песнями» появился «Мектуб, моя любовь. Интермеццо»: в нем актриса Офелия Бо сыграла тринадцатиминутную сцену несимулированного орального секса и впоследствии заявила, что это произошло под давлением режиссера.

Кешишу не привыкать к такого рода обвинениям: даже Леа Сейду и Адель Экзаркопулос, охотно приняв каннскую награду за «Жизнь Адели», тут же принялись говорить, что стали объектами режиссерской манипуляции и «мужского взгляда». В ряд к знаменитостям подстроилась еще одна артистка, пожелавшая скрыть свое имя, но подавшая на Кешиша в суд. Дело об абьюзе за отсутствием доказательств рассыпалось, однако репутация режиссера в разгар движения #metoo, борьбы с сексизмом и торжества бесполого кино необратимо пострадала. Никто не хотел продолжать работу с ним, «Интермеццо» не вышел в прокат, и только через шесть лет Кешиш собрал средства (в том числе продав свою «Золотую пальмовую ветвь»), чтобы смонтировать «Песнь вторую» для фестиваля в Локарно. Сам он приехать сюда не смог: в марте его разбил инсульт, и он потерял речь.

Говорят, искусство требует жертв. Возможно. Жаль только, когда эти жертвы приносятся на алтарь конъюнктуры. Что можно сказать об уровне международной кинокритики, если на сайте-агрегаторе Rotten Tomatoes фильм получил рейтинг одобрения в 10 процентов. Предлагаемое на сайте резюме критических отзывов гласит: «Безрадостная и снятая с отвращением, вторая глава романтической эпопеи Абделлатифа Кешиша слишком очарована задницей, чтобы дать зрителям повод для беспокойства». На самом деле Кешиш, потомок иммигрантов, обогатил французскую культуру с ее суховатым рациональным кодом чувственными тонами, восходящими к арабским сказкам. Трилогия «Мектуб», несомненно, останется в истории кино. Но четвертой части, или «Песни третьей», уже точно не будет. Мы только можем догадываться, что произойдет с героями. Скорее всего, Офелия, беременная от Тони, сделает аборт и выйдет замуж за нелюбимого солдата, воюющего в Ираке. Амин после рухнувшего шанса голливудской карьеры будет писать сценарии для маленьких французских фильмов. А мифологический рай Кешиша окажется утрачен вместе с невечной молодостью и со сменой эпох — как это произошло в действительности.

Андрей Плахов