Чеченские силовики обратились к Рамзану Кадырову и в МВД России с просьбой упразднить оперативно-розыскное бюро N2 — единственную неподконтрольную президенту Чечни структуру. Специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова считает, что Рамзан Кадыров начал готовиться к войне.
Однажды в чеченский ОМОН привезли двух парней, задержанных во время спецоперации в Грозном. Они были с пистолетами и, убегая, стреляли по омоновцам. Их поместили в подвал, предназначенный для задержанных, и избили, после чего те, еле шевеля языками, сказали, из чьей они банды. Нам разрешили спуститься вниз и посмотреть. 20-летние боевики не могли поднять головы, и омоновцы приподнимали их сами.
Потом, сидя в кабинете командира чеченского ОМОНа Мусы Газимагомадова (ныне покойного), я спрашивала его людей, почему боевиков бьют и пытают, ведь есть же законные методы работы. "Если мы будем вызывать их на допросы и спрашивать: "Ты боевик?" — они ни за что не дадут признательных показаний,— объяснили мне.— Они понимают, что признание — это тюрьма".
А командир Газимагомадов сказал мне: "Ты видела, что они сделали с нашими ребятами? И после этого ты их жалеешь? Если они не признаются, мы не имеем права их тут держать — но мы же знаем, что этот подрыв — их рук дело!" Командир имел в виду подрыв автобуса с ОМОНом, в котором тогда погибло 18 человек. Это была его правда, и он за нее воевал.
Потом случилась история в станице Щедринка Шелковского района. Жители заблокировали трассу и отказывались оттуда уходить, пока военные не отпустят их односельчанина Руслана Мирзаева. Этому парню повезло — в Чечне предстояли выборы, и единороссы сделали все для того, чтобы Руслана отпустили и Щедринка сняла осаду трассы. Я познакомилась с Русланом, когда он был уже дома — избитый, с гематомами на спине и голове. Его вывезли из Ханкалы и выбросили где-то в поле. При этом сказали: "Молись своему Аллаху, тебе повезло, басаевский выродок". "Там так бьют, что можно даже Хаттабом себя назвать",— сказал мне Руслан. И это была другая правда.
И потом еще много раз военные рассказывали, что боевики сознаются только под пытками и поэтому нет другого пути добиться признания, и так поступают во всех военных конфликтах в мире; а те, кто прошел через пытки, рассказывали, что федералам нужны результаты и они делают из невинных людей боевиков. И пока в Чечне стреляют друг в друга, эти две правды не изжить.
Как и во всех силовых структурах в Чечне, в ОРБ N2 применяют недозволенные методы — задерживают людей и выбивают из них показания. При этом чеченская прокуратура и МВД периодически заявляют, что ОРБ N2 — единственное эффективно работающее в Чечне подразделение, и подкрепляют это утверждение статистикой. В самом ОРБ официально заявляют, что ни один донос на эту структуру не подтвердился, а неофициально говорят: "Вы бы лучше занялись тем, что тут творят кадыровские отряды. Мы по сравнению с ними просто овечки". Но после убийства Анны Политковской никто не хочет заниматься кадыровскими отрядами.
На последнем совещании в Грозном первый зампред правительства Чечни Адам Делимханов заявил, что "только усилиями руководства республики удается избежать всплеска массового недовольства населения применением пыток и недозволенных методов ведения следствия в ОРБ N2". При этом никто не вспомнил о недозволенных методах, примененных кадыровцами по отношению к родственникам ичкерийского министра обороны Магомеда Хамбиева: после похищения родных Хамбиев сдался. И про восьмерых похищенных родственников Масхадова, отпущенных только после его смерти, не вспомнили. Никто не вспомнил рассказанную Политковской историю Малики Солтаевой, которую похитили, а потом обрили люди из кадыровского антитеррористического центра (АТЦ), а впоследствии еще и отобрали у нее квартиру. И никто не вспомнил убийство врага Кадырова Мовлади Байсарова, случившееся в центре Москвы. К Байсарову подошли кадыровцы и расстреляли его из автоматов. Видимо, эти дозволенные методы не вызывают всплеска массового недовольства чеченского населения.
После убийства эмира Хайруллы, изрешеченного кадыровцами и добитого контрольным выстрелом (точно так же был убит Байсаров), чеченские власти заявили, что это было боестолкновение. Лишь в ОРБ N2, комментируя происшедшее, сказали: "Характер ран говорит о том, что было не боестолкновение, а просто расстрел. Непонятно, зачем было добивать его контрольным выстрелом и вообще убивать,— он ведь мог много интересного рассказать". Видимо, это стало последней каплей для президента Кадырова. ОРБ N2 — единственная неподконтрольная ему структура (она напрямую подчиняется федеральному МВД), и он не раз пытался от нее избавиться. Он прекрасно понимает, что эта пятая колонна в его тылу рано или поздно сработает против него. Военные, которые давно пытаются свести счеты с Кадыровым, пока объявили перемирие — до того момента, когда уйдет главный гарант неприкосновенности Рамзана Владимир Путин. После этого за Кадырова возьмутся всерьез, и любая боеспособная структура в Чечне, контролируемая федералами, становится для него очень опасной. 42-я и 46-я бригады, расквартированные в Чечне, не в счет,— они не способны воевать с армией Кадырова в горах и лесах, а их танки — всего лишь символ российского присутствия в Чечне. Конечно, войны может и не быть, но Кадыров к ней готовится. К тому времени, когда перемирие закончится, он хочет быть не просто полновластным хозяином в Чечне, он должен быть уверен в том, что ни один чеченский автомат не смотрит ему в спину.