Вчерашняя мировая премьера фильма "Ганнибал: Восхождение" прольет свет на детские травмы знаменитого людоеда доктора Лектера. Полное отсутствие в картине Энтони Хопкинса, игравшего монстра в "Молчании ягнят" и еще двух менее удачных сиквелах,— главный, но не единственный ее недостаток, с точки зрения ЛИДИИ МАСЛОВОЙ.
Обнаружив, что в округе не осталось питания, кроме тухлых мороженых сусликов, бандиты недолго смущаются морально-этическими сомнениями и решают приготовить суп из Миши, у которой все равно пневмония и долго ей не протянуть. Зная тенденцию голливудских сценаристов довольно бесцеремонно обращаться с чужой историей, не пришлось бы удивляться, если б детство маленького Лектера проходило не в Литовской ССР, а, скажем, в блокадном Ленинграде, где герой по одному терял родных и близких, заканчивая свой дневник записью: "Остался один Ганя". Однако на такой цинизм сценаристы последнего "Ганнибала" не отважились, а ограничились размещением в родовом замке юного героя сиротского приюта и развешиванием портретов Сталина в спальне его матушки, которую почти безмолвно в коротком прологе сыграла Ингеборга Дапкунайте.
Между тем циничное отношение будущего доктора к людишкам, навсегда утратившим в его глазах право на человеческое отношение после инцидента со сваренной сестрой, крепнет с каждым новым освежеванным "пациентом". Снявшийся в главной роли Гаспар Уллиэль внешне ничего общего с Ганнибалом в зрелости не имеет и сначала вообще кажется режиссерской ошибкой, однако мало-помалу входит в раж, и угрюмая апатия в глазах приютского подростка вытесняется безумным блеском понимания, что его моральное превосходство над стадом двуногих скотов позволяет ему поедать их практически безнаказанно. Интуитивно почувствовав, что столовые приборы — лучшее орудие мести, юный Ганнибал протыкает вилкой руку обнаглевшего однокашника и сбегает восвояси, на прощание соорудив с помощью серпа смертельный капкан для остающихся. Так впервые проявляется его изобретательность, которая впоследствии разовьется до дьявольского хитроумия в герое Энтони Хопкинса, плевавшем на любые решетки и кандалы.
Прибыв по найденному в родительских письмах адресу своего французского дядюшки, Ганнибал застает дома только его вдову-японку, которую изображает красавица китаянка Гон Ли. В ее доме оборудована молельная комната, где она держит этажерку боевых мечей и смазывает гвоздичным маслом доспехи своего предка — в их комплект входит железная маска, своей формой предвосхищающая характерный намордник, который много лет спустя наденут доктору Лектору тюремщики.
Пленившись кровожадной самурайской романтикой со всеми этими зрелищными обычаями вывешивать на частоколе головы своих врагов, легко возбудимый и впечатлительный студент-медик быстро находит материал для своих хирургических упражнений в лице лишенного расовой толерантности базарного мясника, который дразнит Ганнибалову тетю чуть ли не гнидой узкоглазой и тем самым подписывает себе смертный приговор. Так зрители узнают, что в студенчестве, еще не изучив анатомию до конца, доктор Лектер предпочитал не изыски типа соте из почек под кьянти, а демократичные наружные части тела, в частности щеки с гарниром из собранных на лесной полянке грибочков, пожаренные тут же на костре.
Кулинарный талант как раз и интересует больше всего в Ганнибале Лектере: угадывать, какой новый рецепт он впишет в свою поваренную книгу, более любопытно, чем выслушивать объяснения, как и почему он пристрастился к человечинке. Приквел, рассказывающий, как герой дошел до такой жизни, пытается отнять изрядную долю загадочности, исключительности и непредсказуемости у Лектера, каким мы его узнали благодаря Энтони Хопкинсу, игравшему демона или падшего ангела, но никак не человеческое существо. К счастью, "Ганнибал: Восхождение" своей гуманистической цели не достигает, и после него все равно невозможно поверить, что герой начинал, как и все мы, нормальным теплокровным детенышем и на его месте людоедом мог бы сделаться любой.