Символическая вертикаль
Хотелось бы еще раз высказаться про башню "Газпрома" в Питере.
Дело серьезное. 300-метровый небоскреб "Газпрома" — это символ России как энергетической сверхдержавы. Тут важно не напортачить. А уже проявились кое-какие тревожные симптомы.
Во-первых, игнорируют мнение граждан. По опросам, до 90% жителей Петербурга не поддерживают строительство башни, которая изменит облик их города. Это редкое явление в сегодняшней России, где граждане в большинстве одобряют действия власти. Полагаю, сколько-нибудь серьезная работа с населением могла бы полностью перевернуть ситуацию.
Например, Валентина Матвиенко не озаботилась найти хотя бы одно мало-мальски известное лицо от культуры, которое бы рассказало о масштабе грядущих дерзаний. Напротив, все, от Александра Сокурова до Михаила Пиотровского, высказались против. И это на фоне кражи в Эрмитаже. Уму непостижимо.
Кроме того, Валентина Матвиенко пригласила к участию в конкурсе только западных звезд. Русские встали в резкую оппозицию. Это смешно. У наших мастеров нет другого рынка, кроме русского, они существа зависимые и робкие, широко вовлеченные в коррупционно-согласовательные процессы. Простая угроза проверить их бизнес могла бы возыметь самое благоприятное для башни действие. И никто не почесался.
Наконец, в конкурсное жюри были приглашены четыре западных архитектора. Норман Фостер, который делает для Петербурга "Новую Голландию", Кишо Куракава, который выиграл конкурс на реконструкцию стадиона имени Кирова, Петер Швегер, который строит в Москве башню "Федерация", и Рафаэль Виноли, которому, по слухам, также светил крупный проект в России. Расчет очевиден: мы вам дали работать, взамен вы прикрываете своими именами нашу махинацию. В результате Кишо Куракава вышел из состава жюри, мотивируя это тем, что украшать Петербург 300-метровой башней — преступление, остальные — тем, что губернаторские чиновники требовали от них проголосовать за проект RMJM. Даже оставляя в стороне предположение, что у западных архитекторов могут быть убеждения, стоит напомнить, что они, в отличие от русских, работают не только на нашем рынке. Работа по заказу нашего правительства сегодня — вообще дело сомнительное, а уж участие в жюри, которое вместо пяти звездных проектов выбирает шестой — от малоизвестной фирмы, это попросту губительно для репутации.
Таким образом, еще не начавшись, строительство башни проявило тревожные черты заказчика. Это персонаж, отличающийся соединением самоуверенности и наивности, полагающий, что за газ он может получить все, никак не взаимодействуя ни с теми, кто ему это должен продать, ни с тем, от чьего имени осуществляет покупку. И в результате — все время вляпывается. И это тревожно. Ведь сама суть нашего государственного процесса состоит в утверждении вертикали на газовой основе — возведении символического небоскреба "Газпром". А с такими ляпами символ вертикально укрепленной энергетической сверхдержавы может попросту не построиться или развалиться по ходу строительства. Как Вавилонская башня.
Валентине Матвиенко нужно срочно обратиться за опытом к Юрию Лужкову. Как-никак он осуществил столь же амбициозную стройку — храм Христа Спасителя. Правда, то была эпоха, когда Россия полагалась страной не газообразной, а православной. Но одно можно совместить с другим. В башне можно сделать домовую церковь "Газпрома". Нужно создать основу для православно-газового синтеза, который бы объединил вокруг вертикали "Газпрома" большинство населения страны под лозунгом "православие, газообразность, вертикальность".